– Да ну? И что же там такого страшного?
Шут наклонился вперед, выделяя последнее слово такой интонацией, что собеседники на мгновение ощутили это самое «страшно». Впрочем, прицокавшая на высоких каблучках официанточка с бутылкой вина и стаканом, несколько отвлекла помощника Артаса. Шут принял из ее рук наполненный стакан, пригубил… Хмыкнул, но уже не презрительно, а с куда более оптимистичными нотками.
Появившаяся из воздуха золотая монета плавно спланировала в глубокое декольте, вызвав довольно громкий, но одобрительный взвизг. Ну и звонкий шлепок по вполне себе привлекательной попке и вовсе был воспринят официанточкой как должное… особенно после столь щедрой платы. Накалившаяся было атмосфера рассеялась, и Никсар сердито огрызнулся, провожая взглядом повиливающую бедрами девицу, удаляющуюся от столика:
– А вот сходи сам, да посмотри. Если что, я тебе даже запасные портки с собой дам.
– Если уж говорить об озабоченности одеждой, то…
– Мы, безусловно, обязаны будем исследовать это место, если туда ведут следы, – счел нужным вмешаться Гесуто, не расположенный по особенностям своего характера выслушивать пикировку двух циников, бога и странного мага из закрытой реальности под названием Земля. – Но если вы владеете какой-то информацией уже сейчас, поделитесь ею.
Гесуто сидел на скамье без спинки; очень строгий, прямой, практически недвижимый, он не проявлял эмоций ни голосом, ни выражением лица. Даже аметистовые глаза, казалось, смотрели не на собеседников, а куда-то сквозь них. Ни к спиртному, ни к немудреному угощению, принесенному трактирщиком по собственному почину, это божество даже не притронулось.
– Расскажу, расскажу. Куда же я денусь? – Рисовальщик по своему обыкновению задумчиво побарабанил пальцами по деревянной поверхности стола, выстукивая немудреную мелодию, после чего машинальным движением выдернул из кармана свою кисть со стальным пером.
Теперь, когда эта странная вещица оказалась полностью на виду и не мелькала перед глазами, ее можно было как следует рассмотреть. Да-а, с привычными кистями художников тут не было практически ничего общего – стало понятно, что от привычного чертежного инструмента там не так уж и много. Рукоять – сталь, покрытая россыпью кровавых капель мелких рубинов; насадка-перо, заточенная до бритвенной остроты. И покров странной силы в качестве финального штриха.
Никсар вертел артефакт между пальцев, находя в этом успокоение, и голосу его, лениво-равнодушному, противоречило лишь выражение глаз. Этот эмиссар Артаса был непрост. Шут знал сей факт с самого начала, Гесуто же вынужден был оценивать человека на ходу, при первом же знакомстве.
