Максим резко отстранился от меня и отошел опять к окну. Напряженная спина, заледеневшее лицо и взгляд вдаль. Захотелось подойти и обнять его. Черт!
— Моя спутница, должна сопровождать меня на приемах, вечеринках и ресторанах. Вести себя прилично.
Я скептически приподняла бровь.
— А твои спутницы обычно блонди?
Он усмехнулся, но не повернулся ко мне.
— Да, обычно это блондинки и рыжие.
— А что ты имеешь против брюнеток? — стало немного обидно.
Он повернул голову и пронзил меня холодом своих серых глаз. Поежилась.
— Неприятные воспоминания, — ответил и опять отвернулся.
— Перекрашиваться не буду, — Макс лишь пожал плечами.
— Завтра в девять вечера состоится благотворительных ужин, оденься соответствующе, — молчу, — машина заедет за тобой в восемь тридцать. Будь готова.
— Я могу идти? — с сарказмом поинтересовалась.
Он развернулся и решительным шагом подошел ко мне вплотную, еле удержалась, чтобы не отступить.
Взяв меня за подбородок, заставил смотреть на него, я облизнула вмиг пересохшие губы. Он как завороженный проследил за этим действом. Захотелось убиться, или нет, убить конкретно определенного индивида.
— Ты должна терпеть мои прикосновение и поцелуи, — замерла боясь вздохнуть. А этот! Этот! Взял и поцеловал. Шквал эмоций обрушился на меня, но губы Макса действовали нежно, пробуя, исследуя, я не дала ему времени углубить поцелуй, отстранившись. Сердце стучало, как бешеное. Севшим голосом произнесла:
— Думаю, сыграть сумею, — и не глядя на него, взяла свои вещи и выскочила как ошпаренная из кабинета, уже не видя довольной улыбки Макса.
Выскочив из кабинета, прижалась спиной к двери, пытаясь привести дыхание в норму. Вид ошарашенной секретарши, заставил улыбнуться. Видно, ТАК из кабинета этого мачо еще не выходили.
Мило улыбнулась, отлепилась от двери и гордо, вскинув голову, продефилировала к лифту. Губы до сих пор покалывало от поцелуя. Играть? Для меня, к сожалению, это будет не игра, а пытка.
Максим.
Лишь только за девушкой закрылась дверь, предвкушающе улыбнулся. Подойдя к столу, достал из нижнего ящика пачку сигарет и закурил. Задумчиво подошел к окну, наблюдая, как Марина садиться в красный «Мицубисси». Красивая. Гордая. Другая. Да, она изменилась и сильно. Кто бы мог подумать, что из гадкого утенка вырастит прекрасный лебедь. Затянулся. Гадость, вроде же бросил. Не сразу узнал, но узнал. Единственно не могу понять, почему она меня ненавидит? Не я ее бросил. Она сама ушла. Мысль, что она узнала о споре не раз мелькала в голове, но я откидывал ее. Ну не могла Марина поверить, хотя бы поговорить об этом должна была. А она просто сбежала. Ушла… Воспоминание больно резануло в душе. Не думал, что став проженным циником способен на чувства, даже на их отголоски.
