— Привередливая, — отметила Виктория.
— И очень впечатлительная, — добавил Травка.
— Надеюсь, мой ночник ей не будет мешать, — высказала предположение Милена, проверяя на запястье цвет нового тонального крема.
— Ты по-прежнему спишь при свете? — изумился Травка. — Я думал, это была временная реакция на мрачные стены у Квятковской. Но здесь-то? Стены светлые, и Виктория спит рядом.
— Я включила бы лампочку, даже если бы жила на Солнце и спала в постели с пятью телохранителями.
— Мечты, мечты… — усмехнулся Травка. — Но счета за электричество у вас небось зашкаливают.
— Милена даже не позволяет мне взглянуть на них. Все сама оплачивает, — пожаловалась Вика. — Уперлась, и никак ее не пробить.
— Никто не должен за меня платить. Хватит того, что ей всю ночь лампочка в глаза светит.
— А ты хоть раз пробовала ее погасить?
— Да я так боюсь темноты, что, когда умываюсь, сперва закрываю один глаз и намыливаю половину лица, а потом ополосну и закрываю другой.
— Добавь, что перед сном ты заглядываешь за шкаф и под стол, чтобы проверить, не прячутся ли там вампиры.
— Да. И еще: уже лет десять я сплю, прикрыв шею, запястья и щиколотки.
— Почему?
— Чтобы кровь не высосали.
— Как будто нельзя высосать кровь из пальца или из щеки, — бросила Виктория.
— А ты у специалиста с этим была? — поинтересовался Травка.
— У психолога? Да, была. По его мнению, страх перед вампирами — это результат слишком ранних контактов с фильмами категории С или D.
— А как он объяснил потребность спать при свете?
— Страхом перед исчезновением. В темноте, когда я не вижу себя, я начинаю бояться, что исчезну.
— А он сказал, откуда это все пошло? — спросила я.
— У него на этот счет несколько теорий. Мне-то больше всего нравится та, по которой страх — это реакция на перемены. Прежде я жила в провинции, окруженная любовью и вниманием всей семьи. В городке у нас все и всё друг о друге знали. Переходишь главную улицу и встречаешь самое малое полтора десятка знакомых и выслушиваешь три десятка сплетен. И вдруг переезд в чужой, большой город.
— Интересно, что бы с тобой было, если бы ты переехала в Мехико-сити? — поинтересовался Травка.
— Предпочитаю этого не знать. В любом случае смена окружения была огромным стрессом: я вдруг почувствовала себя анонимной. Как зернышко в бездушном океане других зерен. А я привыкла к заинтересованным взглядам. Они мне необходимы, иначе я тут же ощущаю пустоту и впадаю в панику.
— Почему?
— Я начинаю думать, что раз никто на меня не смотрит, то, наверное, меня нет. И возникает страх. Потому я и сменила свой облик на такой, который привлекает взгляды. Так, по крайней мере, считает психолог.
