. Томпсон сказал, что введение этой системы заметно облегчило его работу. Но не потому, что каждый раз, когда к нему попадал больной, у врача были наготове подробные инструкции. “Это же не в камне высечено”, – заметил доктор. Несмотря на все “да” и “нет”, которые люди пишут на бумаге, всегда есть масса сложностей и нюансов. “Дело скорее в том, что нам не приходилось обсуждать это с больным уже в реанимации: очень часто оказывалось, что беседа уже проведена заранее и все готово”.
Естественно, на одни и те же вопросы разные больные давали разные ответы в зависимости от причин госпитализации: одно дело – роды, другое – осложнения болезни Альцгеймера. Однако система, принятая в Ла-Кроссе, означает, что люди обычно уже обсудили все, что они хотят и чего не хотят, до того, как с ними или с их родными случилась беда. Если же пожелания выражены недостаточно определенно, по словам Томпсона, то и тогда “родственники тоже гораздо охотнее идут на диалог”. Главное – именно беседа, а не список вопросов и ответов. Именно беседа снизила медицинские расходы в Ла-Кроссе вдвое по сравнению со средними показателями по стране.
Как мы видим, все просто – и все сложно.
Как-то раз зимним субботним утром я разговаривал со своей пациенткой, которую прооперировал накануне вечером. Ей планово удаляли кисту яичника – и в ходе операции гинеколог обнаружил, что у больной рак кишечника с метастазами. Меня как заведующего хирургическим отделением вызвали, чтобы решить, что делать. Я удалил участок кишки с крупными опухолевыми разрастаниями, но рак распространился уже по всему организму. Убрать все я не мог.
После операции я пришел знакомиться с больной. Пациентка уже знала от ординатора, что у нее опухоль и что ей вырезали часть кишечника. Да, сказал я. Мне удалось устранить “основную область поражения”. Я объяснил, какую часть кишки пришлось удалить, как будет проходить период реабилитации… Словом, рассказал ей обо всем – кроме одного: насколько далеко зашел у нее рак.
Но тут я вспомнил, как я смалодушничал, когда говорил с Сарой Монополи, вспомнил, как часто мы, врачи, согласно данным исследований, ходим вокруг да около. Так что когда пациентка попросила меня подробнее рассказать, что это была за опухоль, я объяснил, что рак затронул не только яичники, но и лимфоузлы. Сказал, что удалить все метастазы невозможно. Но тут же поймал себя на том, что стараюсь всячески смягчить собственные слова. “Мы пригласим онколога, – суетился я. – Химиотерапия в таких случаях обычно очень эффективна”.
