Люди, не торопясь, подходили к столу и клали себе в тарелки, что хотели: кто курицу, кто мясо, кто рыбу. Продуктов было в избытке. Мясо и куры были хорошо обжарены и политы острым соусом. Однако нам еду принесли на блюде. Я в шутку заметил Джонсу, что это недемократично. Он рассмеялся и сказал: "Сегодня мы можем это позволить". Вокруг нас сидело все руководство "Храма народов" — его центральный комитет. Две трети комитета были негры. Остальные белые.
После ужина начался концерт. Программа была той же, которую я уже видел в культурном центре в Джорджтауне. Перед началом концерта местный оркестр исполнил "Интернационал". А завершился вечер пением Гимна Советского Союза. Я записал незабываемое для меня исполнение нашего Гимна в далеких джунглях Гайаны на магнитофон, и эта пленка до сих пор хранится у меня как одна из самых дорогих мне реликвий. Я спросил Джонса о программе на следующий день. Он ответил, что после завтрака будем продолжать осмотр Джонстауна. А после обеда он хотел, чтобы врач Федоровский проконсультировал его и еще нескольких человек.
Спали мы в гостевом доме — метрах в ста от павильона. К дому вела дорожка, обсаженная гладиолусами, декоративными ананасами с красной листвой. Дом был деревянный и состоял из двух комнат. В нашей комнате стояли две кровати с белоснежными простынями.
Утром нас разбудили в семь. Обычно в Джонстауне поднимались в шесть, а в семь завтракали. Поэтому, когда мы пришли в павильон, большинство людей уже ушли на работу. На столе для нас были приготовлены чашки кофе с молоком, хлеб с яичницей, сладкие булочки.
После завтрака мы продолжили осмотр детского сада. Нам показали рисунки детей: речка, солнце, джунгли. Рядом с детским садом был маленький зоопарк, в нем жили обезьяна Магги, крокодил и питон. А чуть дальше в вольере — муравьед, тапир, несколько попугаев, тукан, дикие свинки. У каждого из зверей были свои "покровители" — любители животных. Я видел, как один из мальчиков прогуливал по улице Джонстауна муравьеда, ведя его на цепочке.
Затем мы осмотрели небольшую птицеферму, которую обслуживали дети. Они помогали выращивать цыплят. Нужно было видеть, как дети возились с желтенькими комочками, кормили и поили молодняк. Взрослые приучали детей любить все живое.
Джонс рассказывал, что за время после создания поселения его посетило больше 500 человек — гайанцев и иностранных граждан, сотрудников посольства США, представителей других посольств в Гайане, государственных и общественно-политических деятелей, журналистов. Нам показали книгу отзывов, в которой многие из них сделали записи. В этом альбоме с богатым кожаным переплетом было листов пятьсот. Я прочел несколько записей. Они были и короткими, и пространными, но все свидетельствовали о восхищении людей, увидевших уникальную, процветающую в центре диких гайанских джунглей сельскохозяйственную коммуну. Я обратил внимание на то, что в этих записях часто встречалось слово "рай" — люди писали о возникшем у них впечатлении, будто они побывали в раю и видели счастливых, одухотворенных людей, живущих в гармонии между собой и с дикой, первозданной природой.
