В первой из них некий Геза поздравлял Агнеш по случаю успешного окончания гимназии. Во второй посылал привет из Словакии. Открытка с видом Братиславы была опущена там же, двумя неделями позже.
Эксперт по почеркам вновь засел за работу и, сравнив обе открытки с уже упоминавшимся выше письмом, без всяких колебаний заявил, что все три послания написаны одним и тем же лицом. Это обстоятельство откровенно меня обрадовало, я тут же позвонил Чепаи.
— Что же, по-видимому, мы идем по правильному пути, и «наш» Геза Кантор вполне может оказаться тем мерзавцем, которого ищете вы. К сожалению, по всем признакам ему удалось на этот раз ускользнуть. Но не печалься, он еще появится, — сказал Чепаи.
— И уж тогда, надо думать, не ускользнет! — Очевидно, я сказал это с излишней уверенностью, потому что Чепаи коротко рассмеялся и положил трубку.
Уверенность в том, что мы поймаем убийцу, меня не покидала. В каждом задержанном преступнике я прежде всего искал его. Но пока безуспешно. След убийцы словно оборвался, очевидно, ему все-таки удалось выбраться за кордон, и теперь он фланировал где-то по заграничным тротуарам.
Первое время я частенько звонил Чепаи и справлялся, не мелькнул ли где-нибудь «их» Геза Кантор, который по всем статьям мог оказаться и «моим». Но ответ звучал всякий раз одинаково: «Пока нет. Наберись терпенья».
Шли недели, месяцы, потом годы. Дело об убийстве Агнеш Сабо с полным правом можно было отправить на полку нераскрытых преступлений с надписью: «Превращено за давностью лет». Но сам не знаю почему, я воздерживался от этого. Не поднималась рука. Настолько несправедливой, настолько нелепой представлялась мне наша беспомощность в том, чтобы отыскать, взять за горло, защелкнуть стальные наручники на запястьях подлого убийцы, поднявшего руку на эту чудесную, такую чистую и добрую к людям девушку-коммунистку, что я часто, придя на работу, выдвигал нижний ящик стола, где лежала заветная папка, смотрел на нее и задвигал обратно, В те годы мы вылавливали много бандитов, ускользнувших от «прочесывания» в первые послевоенные годы и теперь, после того как жизнь в стране наладилась, выползавших из своих тайных убежищ. Неужели не попадется? Быть этого не может!
В один прекрасный день я все-таки положил папку с делом Агнеш Сабо перед собой на стол и красными чернилами пометил: «Расследование продолжается».
В 1954 году, после почти шестилетнего отсутствия Геза Кюрти и Денеш Мольнар вернулись в Венгрию. Закон, принятый венгерским парламентом, разрешил это сделать всем венграм, не запятнавшим себя ничем, кроме необдуманного решения покинуть родину. Как видно, не оправдались их радужные надежды разбогатеть на западных хлебах. Хлеба эти оказались горькими, а тоска по родной земле и семьи, оставшиеся в Будапеште, звали домой.
