Записки следователя из Будапешта | страница 40
Решением суда степень виновности Немеша и Банати была признана одинаковой. Наказание они получили тоже равное: по пятнадцати лет тюрьмы каждый.
Красный автомобиль
Почтальон позвонил к привратнику.
— Добрый день. Для Агнеш Сабо заказное письмо, но ее нет дома…
— Оставьте мне, в это время Агнешка еще на работе, — ответил старик. — Я отнесу сам, не беспокойтесь.
Почтальон поклонился и ушел.
Стояла теплая осень, какая бывает в Будапеште в середине октября. Начало смеркаться, когда старый привратник обнаружил, что у него кончился табак. Возвращаясь из табачной лавочки на углу, он взглянул наверх и увидел, что окно комнаты Агнеш Сабо освещено. Взяв конверт, он сказал жене:
— Поднимусь, обрадую Агнеш и сейчас же вернусь ужинать.
Семья Татар, как звали привратника, была в добрых отношениях с этой скромной и отзывчивой девушкой. Впрочем, ее уважали и любили все жители дома. В трудные годы войны ее доброе сердце и неутомимые руки помогали всем, кто нуждался в помощи. Особенно заботилась она о малышах. Во время осады и штурма города, когда на улицах и площадях бесновались гитлеровцы и их приспешники, пойманные в огромную мышеловку, а все мирное население отсиживалось в подвалах и бомбоубежищах, бесстрашная Агнеш добывала для детей хлеб и сало, зачастую рискуя жизнью: ходить по улицам было опасно.
Дядюшка Татар, кряхтя и отдуваясь, поднялся на четвертый этаж, но, когда подошел к застекленной двери маленькой квартирки, в прихожей было темно.
— Неужели ошибся? Нет, не может быть, не настолько же я выжил из ума, — пробормотал старик, нажал кнопку звонка и немного подождал. Никто не появлялся. Тогда он позвонил еще раз, уже более настойчиво…
— Вот уже полчаса прошло, а отца все нет, — пожаловалась жена привратника сыну Лаци, вернувшемуся с работы. — Пошел отнести Агнешке письмо. Ужин на столе, а он как в воду канул…
— Наверное, угостили где-нибудь стаканчиком палинки. Тогда дожидайся! — отозвался Лаци, вытирая полотенцем мокрые руки.
— Пойди, сынок, приведи отца. Или хотя бы покличь его со двора, может, услышит!
Лаци вышел во двор. На крытой галерее, опоясывающей дом по каждому этажу, не было видно никого, кого можно было бы попросить заглянуть к Агнеш Сабо и позвать старика домой. Кричать на дворе Лаци не захотелось, и он, шагая через две ступеньки, поспешил по знакомому адресу. Нажав кнопку звонка, он подождал с минуту и, поскольку и на этот раз тоже никто не отозвался, легонько нажал на рукоятку. Она поддалась, и дверь открылась, но только на узкую щель, сантиметров десять-пятнадцать, не более. Дальше, словно упершись во что-то, створка поворачиваться не желала. Лаци попробовал налечь плечом, но безуспешно. Тогда он крикнул в темную щель:
