Рамирес уже всерьез начал беспокоиться за благополучный исход дела: семеро охранников "КДЛ Секьюрити" — слишком малый улов для такой шумной операции. Но вскоре усилия полиции были вознаграждены.
— Господин лейтенант, спуститесь в подвал. Вы должны видеть это! — обратился к Рамиресу вынырнувший из недр здания спецназовец.
Подвал оказался большим, на всё здание. Тихо жужжали две конвейерных линии. Вокруг них сидели изможденные люди, прикованные к своим рабочим местам цепями, и монотонно, безразлично фасовали по маленьким пакетикам белый порошок. В дальнем конце зала такие же невольники укладывали пакетики в коробки из-под стиральных порошков.
— Они что, не могли купить себе автоматическую линию фасовки? — Мигель озвучил мысль, первой напросившуюся при виде этого примитивного кошмара.
Но тут до подвала добрались журналисты, причем оказалось их уже гораздо больше первоначального числа. Спецназовцы еле успели локализовать их в углу помещения, иначе они набросились бы на работников подпольного цеха, как хищники на раненую антилопу.
Впрочем, работники не обращали на возникший вокруг них шум никакого внимания — то ли находились под воздействием наркотиков, то ли уже потеряли способность связно мыслить.
Папарацци вытолкали из подвала — они и так уже много видели и слышали, скорее всего, то, что они успели снять, уже мелькает на экранах в экстренных выпусках новостей.
Лэнс вызвал Рамиреса наверх. На территории уже устанавливался относительный порядок — журналистов уверенно теснили за ворота, спецназовцы продолжали прочесывать кустарник вдоль заборов. Взгляд Мигеля упал на тропинку, ведущую от здания в заросли.
— Там что? Летний туалет?
— Туалет есть в здании, — мрачно отозвался Лэнс, — сейчас мои бойцы доберутся туда.
— Чего звал? — Рамирес пожал плечами, по его мнению, место, куда вела протоптанная тропа, нужно было исследовать в первую очередь.
— Он ушел, — так же мрачно добавил капитан, — вырубил двоих бойцов из охранения и ушел.
— Вот те раз! — удивился лейтенант. — Двоих спецназовцев вырубил?
— Да, — Лэнс скрипнул зубами и отвернулся. Его можно было понять — задета профессиональная гордость, начальство обвинит в недоработках, служащие других подразделений на смех поднимут. Но это если дать делу официальный ход.
— Кто знает об этом?
— Я и те двое. Как только очухались, один прибежал ко мне и доложил.
— В моем рапорте об этом не будет ни слова, — твердо заявил Рамирес.
— Но мы упустили ублюдка! — в сердцах бросил спецназовец.
