Он попытался очистить клеймо от грязи. Скрежетнул металл. Отвертка выскользнула из пальцев, брякнула и улетела в жижу.
— Ну, вот опять! — Планкет посмотрел ей вслед. — Свинство какое-то… Ладно. Ты, кажется, говорил, что проблема с доставкой черепа к Музею у нас решена?
У Фласка забегали глаза.
— Ээ… да, можно сказать и так.
— Не увиливай, Сайрус. Говори как есть.
— Как скажете, друг мой, — Фласк замялся. Планкет молча смотрел на компаньона.
— Хорошо, хорошо, — певец выставил ладони, словно защищаясь. — Господин Лампиер предложил свою помощь. — Планкет испытал жгучее желание придушить этого громогласного остолопа. — Он найдет транспорт для нашего черепа. Знаете, друг мой, он выглядит человеком слова… — Фласк помолчал, добавил уже не так уверенно: — Естественно, на этот раз мы заплатим ему после выполнения условий.
— Этот мошенник — человек слова? — Планкет не верил ушам. — Что ты ему наобещал?
— Пятьдесят крон, — Фласк виновато улыбнулся.
— Сколько?! — Планкет ахнул. — Да где мы возьмем такую сумму?
К счастью, у певца был ответ и на этот вопрос:
— У Крокуса. Все просто. Надо обшарить его карманы, друг мой, и все будет в порядке.
Планкет задумался. Действительно — в словах компаньона было здравое зерно. Негр-головорез славился своими заработками. Одни его ботинки чего стоили… Наверняка, и в этот раз у убийцы были с собой приличные деньги. Планкета, правда, совсем не прельщала перспектива грабить покойника, но это был выход.
— А как быть с самим Крокусом?
— Я и это предусмотрел, — сказал певец самодовольно. — О трупе позаботится господин Лампиер. Старый прохиндей сказал, что за такие деньги он возьмет сокрытие тела на себя. Подарок от фирмы, как он выразился. Естественно, я согласился. — Фласк сделал паузу. — Друг мой, что вы так странно на меня смотрите? Покажите мне человека, который на моем месте поступил бы иначе?
— Я, — сказал Планкет.
— Ты ээ… не считаешься. Вы наивны, как ребенок, друг мой.
— Я просто честный человек!
— Палтус ты, — сказал Фласк и осекся. Планкет замер с открытым ртом. В устах Лампиера эта грубость звучала легко и насмешливо, с отеческой теплотой — у Фласка же она превратилась в нечто оскорбительное. Компаньоны посмотрели друг на друга и отвели глаза. Оба чувствовали неловкость.
— Ээ… — сказал Фласк, побагровев. — Вот… так… в общем…
— Ясно, — сказал Планкет, глядя в землю.
Он нашел отвертку и постучал острием по медным листам, оставляя царапины. Половина черепа отозвалась металлическим гулом.
