Хозяева, стремясь оправдать название, завалили лавку таким количеством хлама, что идти пришлось с крайней осторожностью. Один неловкий шаг грозил обернуться крушением какой-нибудь горы товара. Все смешалось в чудовищном бедламе — ящики стеклянных фруктов, обрезы ткани, свернутые ковры и огромные вазы сиамского фарфора, манекен в подвенечном платье и подшивки графических романов трехлетней давности, похоронные венки и столовые приборы. У дальней стены стоял ржавый автоматон без рук, с головой, похожей на ведро. Планкет механически отметил, что такие перестали делать лет двадцать назад: модель «автоматический дворецкий», предназначенная исключительно для того, чтобы открывать двери. Кому мог понадобиться дворецкий без рук, в голове не укладывалось.
На звонок из сумрачных глубин магазина выплыл продавец, серьезный как омар. Некоторое время он скептически рассматривал компаньонов: от такого внимания к своей персоне Планкет почувствовал неловкость, Фласк напротив — выпятил грудь. Наконец, продавец расплылся в улыбке.
— Чем могу быть полезен?
— Нам ну… — начал Планкет, но певец его перебил.
— Добрый день! — зубы сверкнули, как электроразряд. — Как чудесно, что мы нашли ваш магазин! Мы и представить не могли, что в нашем городе есть столь удивительное место…
Продавец покосился на Планкета, тот виновато пожал плечами. Певец тем временем продолжал:
— И я не сомневаюсь, что здесь, среди этих прекрасных товаров, мы найдем именно то, что нам нужно…
— Не думаю, — сказал продавец. — Если вы из таможенной службы, то ничего запрещенного у меня нет. Сейчас принесу бумаги.
— Нет-нет, — поспешил успокоить Фласк. — Мы не имеем отношения к этой службе. Мы самые обычные покупатели.
— Конечно, — кивнул продавец. — Может, я все-таки принесу бумаги, и не будем попусту тратить время?
Фласк замахал руками.
— Не надо, мы самые обычные…
— Нам нужен череп кита, — сказал Планкет.
Продавец перевел взгляд на механика. По лицу скользнула тень недоумения.
— Череп кита?
— Вот именно! — сказал Фласк, радуясь, что с него сняли обвинения в связях с таможней. — Обычный череп кита…
— Хм, — продавец поскреб подбородок. — Для Праздника?
Фласк часто закивал.
— Да, для Праздника! В столь знаменательный день мы хотели…
— Решили принять участие в сиамском параде? Дело хорошее. Вот только помочь я вам не могу.
— Почему? — удивился Фласк. — Мы хорошо заплатим.
Планкет бросил быстрый раздраженный взгляд на компаньона. Механик прекрасно знал, что в карманах певца гуляет ветер, так что «хорошо заплатим» относилось исключительно к тем крохам, что остались в его, Нормана Планкета, кошельке.
