Бесконечные игры [киноповесть] | страница 16

— У вас холодные пальцы, — говорит она.

— Я волнуюсь, — отвечает он.

— Отчего же?

— Я болею. За «Авангард». Там Кизяев из нашей школы. Помните, вы сидели с ним в президиуме?

— А! Только поэтому?

Он поворачивает свою руку ладонью кверху и просовывает пальцы между ее мягкими пальцами, прижимает ее ладошку к своей, ощущает влажные ложбинки между ее пальцами. Она шепчет:

— Ведите себя прилично… Слышите?

В это время Грачев сильно толкает его коленкой и вскрикивает: «Ах черт!» Футболист, которому сделали укол, уже пляшет на обочине, пробуя ногу, делает два приседания и бежит в поле. Зрители снова свистят. Теперь свистят сторонники «Авангарда», недовольные тем, что травмированный так быстро поправился и, стало быть, темнил и выпрашивал штрафной. Рука Маши продолжает оставаться в полном владении Серикова. И не делает попыток освободиться. Тыльной стороной своей кисти, костяшками пальцев он все время ощущает твердость бедра. Грачев хрипло говорит: «Дайте сигарету, Сериков!» — и вдруг с силой шаркает ногой, и каблук его ботинка очень сильно ударяет Серикова по щиколотке. Серикову хочется потереть больное место, но он не отнимает своей левой руки, лежащей на Машином бедре и сжимающей ее пальцы, а правой рукой, неудобно изогнувшись, ухитряется достать из левого кармана пиджака сигареты для Грачева. При этом ему удается потереть больную щиколотку носком ботинка другой ноги.

— Курите! — говорит он. — И не дрыгайтесь.

— Извините. Откуда этот судья Рафаловский?

— Из Минска.

— Зачем же соглашаться на Минск? Вот портачи! Их всегда в Минске калечили, и вообще, что это за фигура…

— Рафаловский в этом сезоне судит неплохо, — твердо говорит Сериков, слегка расслабляя руку. Через несколько секунд он чувствует, как Машины пальцы сами начинают сжимать его ладонь.

— Да ну! Зря, зря на него согласились… И Толмаченкова нет. Он что, болен?

— Просто Кизяев его не ставит. Считает, что Гуслин лучше, — говорит Сериков.

— О господи! Ну, что с ними поделаешь, а? Как им вдолбить, что не беготня важна, а мозги, соображение? Ведь этот Гуслин — тупая сила, бей-беги, и ничего больше!

— Я Кизяева предупреждал, — говорит сосед Грачева, — чтоб они обратили, понимаете, внимание на края. Совсем перестали краями играть.

— Да ну их! Им что говори, что не говори… Лодыри… Ну, гляди, что делают? Ах, паразиты…

Вратарь «Авангарда» с трудом взял мяч. Грачев даже закрыл глаза. Открыл — вытирает платком пот со лба.

Бегут стрелки часов на электротабло.