— Говорил. Но ведь это все меняет! Ты глянь: Рим-по-че. Один из тех Двенадцати, буква в букву! — воскликнул он взволнованно. — Может, я бросил поиск чересчур рано!
Грэйс, раздражая мужа еще сильней, поправила шейный валик, который неизменно брала с собой в полет, и напялила светонепроницаемые очки.
— Умничка, умничка Максик, — проворковала она. — Что-то я за ночь совсем не выспалась. Наверстать, что ли? — Грэйс погладила мужа по колену. — Дома все расскажешь.
Макс лишь сердито на нее зыркнул, после чего попробовал читать газету. Хотя какое тут чтение. Голову бередили мысли о Римпоче и негаданном возвращении Двенадцати в его жизнь. Он попробовал расслабиться, восстановить то состояние, в которое сегодня невзначай вошел.
Через некоторое время окружающее пространство вновь будто расширилось, проглянули нити, связующие меж собой одушевленное и неодушевленное. Впрочем, одушевленным, то есть осмысленным, дышащим жизнью и сознанием, было все, даже типографский шрифт в газете.
Все негативное отсеялось, оставив место лишь любви и состраданию. В разделе криминальной хроники сообщалось об изнасиловании какой-то девочки-подростка. Чувство сострадания распространялось не только на девочку, но даже на ни в чем не повинную краску, оскверненную этим сообщением.
Она словно онемела от тех слов, которые несмываемо были на ней пропечатаны. Единственный для нее выход теперь состоял в ожидании того, пока бумага разлезется. Только так схлынет весь этот ужас.
В этом состоянии Максу и открылась цель его жизни. Ему действительно суждено неустанно разыскивать этих Двенадцать. Как, зачем — неизвестно. Равно как и то, каким образом они между собой взаимосвязаны.
Ясно главное: их надо найти.
1996–2001 годы
«МАКСимум продакшнс» продолжал процветать, причем настолько, что у Макса уже не было необходимости контролировать все дела лично. Поэтому он вскоре перебрался в Виргинию, в поместье мечты драгоценной супруги.
Саммит Фармз был построен семейством Дюпонов в девятьсот восьмом году, примерно в то же время, когда они купили и отреставрировали усадьбу Джеймса Мэдисона в Монпелье. Саммит Фармз был, пожалуй, даже крупнее — громадный трехэтажный особняк в традиционно южном стиле, с массивными колоннами вдоль фронтона.
В свое время он считался одним из красивейших домов по всей стране, а уж выстроен, надо сказать, оказался на совесть: стены в метр толщиной, мощный купол по центру. Чего стоила одна библиотека в два этажа, площадью тысяча метров. Макс переделал ее под кабинет. У Грэйс тоже было отдельное крыло, а еще пять гостевых спален и перестроенное помещение для слуг на третьем этаже.
