Он пришел в маленький домик Швенди с патио[23] и садом уже поздно вечером, когда луна заливала улицу потоком голубых лучей. Дверь открыла старая служанка. Она пошла было доложить о нем, когда из комнаты выбежала молоденькая девушка. Каштановые волосы длинными локонами свободно сбегали ей на плечи. Карие глаза под крутым изгибом бровей быстро оглядели его, и ясный голос спросил:
— У вас спешное дело, сеньор кабальеро?
— Да, сеньорита. Я желал бы видеть сеньора начальника кавалерии. Я получил письмо…
— С вашей чудесной родины? — Карие глаза осветились ярче. — Из Нидерландов?
— Как вы догадались, сеньорита? — удивился Генрих.
— Не знаю. Так подумалось. Я сейчас скажу. Марикитта, прими у кабальеро плащ! — И она вихрем умчалась в глубь дома.
Передавая служанке плащ и отстегивая шпагу, Генрих спросил:
— Значит, у сеньора Швенди есть дочь?
— О нет, сеньор кабальеро, это племянница сеньоры, круглая сирота. Она с малых лет живет здесь, как родное дитя.
— Дядя! Дядя! — раздавалось по всему дому. — Где вы? К вам пришли! Сеньор кабальеро из Нидерландов спрашивает вас!
Генрих переступил через порог и остановился. Комната напомнила ему родину. Да, да, вот такие же большие сундуки с горбатыми крышками были и у них в Гронингене. Такой же коренастый стол на толстых дубовых колонках и плетенные из ивы четырехугольные стулья с широкими сиденьями. И даже бронзовый канделябр посреди полотняной скатерти тоже как будто он где-то уже видел. Иллюзия была поразительна. Генрих на мгновение даже забыл, что находится в Испании, и ясно, до боли в сердце, ощутил родину, милую, веселую, уютную землю предков. Он закрыл глаза, чтобы подольше удержать сладкое, щемящее чувство… И очнулся от шелеста платья.
Девушка с карими глазами улыбалась, глядя на него.
— Ну вот, я привела дядю. Он думал, что я шучу.
Вошел Лазарь Швенди. Дома он не казался таким высоким и серьезным. Расстегнутый ворот рубашки под безрукавкой из буйволовой кожи делал его открытое, мужественное лицо проще. Синие глаза смотрели приветливо. Только голос все так же гудел органным басом:
— Имею удовольствие и честь видеть своего соотечественника?
— Да, сеньор начальник кавалерии, я нидерландец, — поклонился Генрих.
— Камер-паж принца Астурийского ван Гааль?
— Да. Прошу простить неурочный час посещения. Но я получил письмо.
— От того же человека, вероятно, что и я, — широко улыбнулся Швенди и показал на стул: — Прошу садиться.
В комнату вошла молодая еще на вид женщина. Ее большие кроткие глаза напомнили Генриху глаза мадонн итальянских мастеров. Вся закутанная в белую теплую шаль, она подошла к девушке и обняла ее.
