— А чем же ты питаешься?..
— Рыбой. И воды — сколько хочешь.
— Одно другого стоит!..
— Что? — не понял старик.
Иоганн объяснил, что знает мастера-ткача «Золотые руки» в Брюсселе.
— У него, говоришь, руки золотые? Да и у меня, думаю, были не деревянные, — тряхнул седыми прядями старик. — Был я сначала простым рыбаком, но никто не нагружал так своего невода. Мальчишкой еще один, без отца, уходил далеко в море. Ни летних бурь, ни осенних штормов, ни черта с дьяволом не боялся. Женился. Захотелось получше зарабатывать. Нанялся сперва на один рейс. Помню, в Данциг за хлебом, а туда сельдь везли из Амстердама… Домой вернулся с грошами в кармане. Закабалился уже на непрерывный…[31] Несколько месяцев без молодой жены, без первенца-сына протосковал в чужих землях. Поначалу, впрочем, любопытно было. Чего только не повидал! А пригляделся — одна и та же неправда всюду: грабеж, обман, насилия, несправедливость. Вернулся наконец домой, и опять — не богачом, а с такими же грошами. Опять нанялся… А знаешь ли, какие матросские гроши? За один рейс пятимесячного плавания — каких-нибудь восемь гульденов. Это ведь меньше, чем на сукновальне простой валяльщик вырабатывал. А семья что есть будет? Подумай, мало ли времени суда во льдах простоят. Значит, и там жизнь дрянь и тут дрянь!..
Иоганн слушал, как слушал когда-то уроки в гаарлемской школе. Но учили его теперь не книги, а сама жизнь устами старого человека, потерявшего все и не приобретшего ничего, кроме горьких воспоминаний о беспрерывном труде, опасностях, недоедании, потерях… Каким глупым казался себе Иоганн со своими неопределенными мечтами о помощи родине! Кому собирался он помогать? Снейсам, Гакам, Янсзонам с их консисториями? Или вот таким, как матрос или брюссельский ткач и антверпенский кузнец? И как помогать?.. Этому не научит и сидящий рядом старик. Надо самому искать. «Ведь находили же смелые люди новые страны за морями!» Но сначала они многому, верно, учились, многое узнавали. И Иоганн жадно слушал, стараясь впитать в себя каждую мелочь из долгой жизни мидделбургского моряка.
А старик продолжал рассказывать о тяжелых условиях работы на море. Иоганн узнал о шкиперах, которые, нанявшись на судно какого-нибудь судовладельца, старались выжать из матросов последние силы, хотя и получали в восемь раз больше любого, самого опытного из них.
Иоганн узнал о жестоких законах, которые держат матросов в полной зависимости от шкипера, нанимающего их на определенные сроки. Зависимость эта давала себя знать особенно сильно во время плавания и на стоянках в иностранных портах. За побег с судна, например, матроса могли легко приговорить к повешению, стоило только шкиперу представить двух свидетелей, что матрос убежал, получив хотя бы часть причитающегося ему жалованья. А что стоило богатому человеку подкупить таких свидетелей? Мало ли подлецов на свете!.. Кроме шкипера и самого владельца судна, гроза могла прийти и от фрахтмана — купеческого уполномоченного. За нечаянно разбитый при переноске, подмоченный непогодой или утопленный товар у матроса без разбора дела вычитали что хотели из его и без того ничтожного заработка…
