— В Нидерландах голод?.. — пожал плечами инфант. — Не может быть!.. И откуда ты все это знаешь?
Генрих смутился. Он не открывал Карлосу своего знакомства с семьей Швенди. Но инфант не стал и допытываться — ему было скучно.
— Когда король назначит меня правителем Фландрии, — начал он, — все в корне изменится. Я слышал, он недоволен Пармской…
Генрих покачал головой:
— Теперь я почти уверен, что выбор короля падет не на тебя.
— А на кого же? Александр Фарнезе давно уехал вместе с первым нидерландским послом без всякого назначения. Хуан Австрийский теперь не в милости. Его бегство в Барселону, чтобы избежать духовной карьеры, разгневало короля.
И даже покорное возвращение в Мадрид не помогло смягчить королевское сердце. Хуану долго придется заглаживать вину. Кто же остался еще из принцев крови, помимо меня?
— Король может выбрать кого-нибудь и не из принцев крови…
Взгляд инфанта стал растерянным.
— Что же тогда делать, Генрих?
— Как ты мне предлагал сам — бежать.
— Бежать?.. — Инфант весь загорелся. — Чудесно!.. Я же давно мечтал об этом. Вот будет настоящая жизнь, а не томительное прозябание в здешней тюрьме-дворце! Открой скорее ящик письменного стола — там карта Савойи. Она была заказана королем для каких-то тайных целей, — мне удалось достать ее… Наш путь во Фландрию будет лежать как раз через Савойю…
Генрих нашел карту и разложил поверх одеяла. Карлос вскочил на колени и стал водить по ней пальцем.
— Следи за мной!.. Вот здесь — наша первая остановка. Кстати, я должен побывать при венском дворе. Я убежден, что отец обещанной мне невесты, Анны Австрийской, не откажет в помощи. В Вене, говорят, хорошо, весело и… свободно…
— А как весело и свободно жилось бы в Нидерландах!.. — воскликнул с горечью Генрих.
В дверь постучали. Инфант испуганно спрятал карту под подушку.
Снейс точно задался целью не отпускать от себя Иоганна. Немалую часть своей повседневной работы он переложил на него. Неизменно утром и вечером, уходя на биржу, он поручал Иоганну то пересмотреть записи счетов и фрахтовых договоров, то принять партию товара в гавани, то написать в какой-нибудь отдаленный город или за границу напоминание о подошедшем сроке платежа по векселям, подсчитать наросшие проценты. Однажды он попросил съездить в недавно купленные им под Антверпеном владения разорившегося дворянина и «навести там порядок». Порядок Иоганн наводил, правда, по-своему. И хотя Снейс, узнав об этом, недовольно хмурил густые брови, но ни разу не сделал серьезного выговора. А Иоганн самовольно снял с крестьян всю старую задолженность за аренду земли и обещал от лица их нового господина помочь построить в округе ветряную мельницу. Прежняя, по уверениям арендаторов, грозила вот-вот рухнуть. Кроме того, красавица Барбара увлеклась уроками пения. Эти минуты доставляли ему настоящее наслаждение. Иной раз казалось, что он находится не в Антверпене, а в милом тихом Гарлеме. Гимны и псалмы маэстро Бруммеля звучали под низкими потолками дома-крепости, делая его не таким мрачным и душным. У девушки оказался красивый, сильный голос. Она быстро схватывала и запоминала мелодию. Да и золотые косы Барбары, изменчивое выражение ее лица и глаз нравились Иоганну все больше и больше. Одного только он не мог добиться от Барбары — задушевности в пении. Прекрасно Барбара пела и точно все время кому-то приказывала.
