По обыкновению, если кто-то в дальнюю дорогу собирается, то на порог его не провожают, а то дороги назад не будет. Так и сейчас, распрощались в доме, и вот уже стою я во дворе. Кинула последний взгляд на родную халупу, поклонилась на прощание родной мельничке-кормилице.
— А хозяюшка где? — раздался из-за спины знакомый мужской голос.
Оборачиваюсь. И чувствую, как щёки жарким румянцем заливаются, а ноги-предательницы вот-вот подогнутся. Стоит возле нашей калитки друг мой сердечный, тот самый, о котором только что вспоминала. Возликовало всё в душе: вот и решилась одна из задачек. Он же ещё три зимы назад, слухов не боясь, свататься хотел, да увы, не успел. Забрали его за долги семейные в гладиаторы. Так и не сложилось у нас тогда, а теперь вот пришёл.
А как заматерел-то! Любо-дорого посмотреть. Вытянулся больше прежнего, в плечах раздался, в волосах серебрятся пряди ранней седины. Видать, потрепала его жизнь. Но ему идёт. Хо-о-оро-ош, м-да-а…
— Лея, — смотря своими зелёными глазищами в самую душу, шепчет он.
— Рен… — выдыхаю. — Как ты… здесь-то?
— Долг пришёл вернуть, — молвит и неожиданно отводит взгляд.
— А-а-а… — с тоской вздыхаю, надеялась-то услышать, что откупился он да за мной пришёл. Вот так надежды и крушатся. Ни звона, ни осколков тебе, только боль в груди, и глаза защипало. Нашла, называется, вторую половинку, не отходя от дома. Одной проблемой стало бы меньше. Ан нет. Хотя… — Долг?
— Да. Вот. Тут тридцать пять золотых, — отвечает, а я голову ломаю: это когда же он столько задолжать нам успел? — Выкупила меня вдова герцога Евлентия.
— Кто? — не поняла я.
— Леди… — он запнулся на полуслове, но продолжил: — Вдова герцога Евлентия Велонширского, — а сам всматривается в моё лицо, словно ищет в нём что-то, а мне… мне бы в чувствах собственных разобраться.
— Зачем выкупила? — прищурилась я, уже подозревая, что ответ мне не понравится. — И мы к этому каким боком? Что за долг-то такой?
— Ну-у-у… не знаю зачем, — ускользнул от необходимости пояснять. — Вот я… и это… ну-у-у… В общем, решил, коли не смог тогда мужем стать… я ж слыхал про горе ваше… про батю твоего…
Сердечко аж выпрыгивает из груди, бьётся где-то в горле. Значит, неправильно я всё поняла. Не забыл он обо мне, на арене богами проклятой кровью да потом обливаясь. Неужто всё-таки свататься будет?!
— Так вот… сказал, мол, долг у меня перед вами. Вот леди и отсыпала денег, велела отнести… — он замялся. — На вот. Думаю, в хозяйстве не помешают.
