— Все, я от тебя ухожу! — отрезал друг.
— А дети? — удивился Аластер.
— Какие дети?
— Наши! — Ламиа жалобно запричитал. — Ты же не разлучишь меня с этими волосатыми пиявочками?
— Ладно. Дам тебе последний шанс, — тяжело выдохнул Бэрси. — Но больше ни-ни.
— Ты не пожалеешь, — просиял Аластер.
— Уже жалею.
— Врешь, — Ламиа хитро улыбнулся.
— Ты в точности как мать, — Варди с грустью взглянул на собеседника.
— Так ты меня используешь, чтобы с ней общаться? — ахнул Аластер, прикрывая рот ладонью. — А я думал, ты не такой. Все! Как вернемся, я пойду к дракону. Он меня утешит. У него такие необычные глаза, — он мечтательно вздохнул.
Бэрси плавно вел машину, возглавляя колонну из десятка дорогих автомобилей. На чужую территорию ехало сразу три влиятельные фигуры: вожак Клана Оборотней, наследник Высокого Дома Вампиров и наследница Высокого Дома Темных Эльфов. Аластер пытался отговорить друга, слегка беспокоясь за его безопасность, ведь в таком малом составе они могут подвергнуться нападению, и оборотни пострадают. Но Варди убедил его в обратном. Малый состав не насторожит хозяев, а сразу с тремя могущественными семьями змеи связываться не станут. Тем более теперешний их визит носил дипломатических характер, без проявления агрессии.
— Кстати, о необычности. Я в Третьем Доме встретил кицунэ. Я, конечно, видел его раньше, но так близко — никогда.
— Это тот, который демон-лис? — уточнил Аластер.
— Ага. Если быть точнее, то огненный лис, — Варди задумался. — Он был в бледно-оранжевом кимоно с крупным орнаментом.
— Ого! Ты даже запомнил, в чем он был? — Лаима вскинул бровь.
— Если бы я был по мальчикам, то запал бы на него сразу, — сдался Бэрси.
— Что ж там за существо такое, раз моих ушей достигло подобное?
— Он прекрасен, — Варди слегка покраснел.
— Что? Точеная фигурка и милое личико? — не удержался Аластер.
— Нет. Тело не уступает нашему, да и смазливым его не назовешь, — Варди сощурился, раздумывая. — Красивый, статный. Лис, одним словом.
— Да, еще и из твоего семейства собачьих, — захихикал Аластер. — Ты нашел замену Каталине?
— Ей равных нет. Я понимаю, что мне ничего не светит, но не могу совладать со своим влечением.
При каждой встрече с госпожой Ламиа Бэрси старался скрыть свои эмоции и симпатию, но ему это слабо удавалось. Каталина ни разу не выказала по отношению к нему раздражения или же презрения, понимая чувства давнего знакомого и давая тому возможность переболеть, утихомирить родившуюся в юношестве любовь. А Бэрси знал, что нет более на свете подобного идеала, хотя и пытался изо дня в день разглядеть свою спутницу жизни во встречающихся существах.
