— М-м-м… — промурчала Черноснежка. — Мне ещё никто никогда не мыл спину. Оказывается, это так приятно…
— Что?.. Неужели вы с Нико в тот раз не мыли друг друга?
— Хе-хе, мы тогда ещё не успели настолько сдружиться.
— П-понятно… А как же мама с папой?.. — не подумав, спросил Харуюки и тут же притих.
Он ведь знал, что отношения Черноснежки с родителями нельзя назвать образцовыми, но сказанного было уже не вернуть.
Губка замерла между лопаток, Харуюки боялся пошевельнуться. Вдруг он услышал мягкий… и немного печальный голос:
— Возможно, они купали меня, когда я была совсем младенцем… но я не помню, чтобы хоть раз мылась с родителями в сознательном возрасте. До восьми лет я ходила в ванную вместе с сестрой, но в тот самый день, когда она сделала меня бёрст линкером и своим «ребёнком», она сказала, чтобы отныне я мылась без неё.
— Яс…но, — пробормотал Харуюки.
Он уже собирался тереть дальше, но тут Черноснежка попросила:
— Харуюки, ты не мог бы снять мой нейролинкер?
— А?.. Да, конечно.
Харуюки кивнул, положил губку на полку, робко поднял руки и осторожно положил пальцы на чёрный лакированный квантовый передатчик, закреплённый на удивительно тонкой шее.
Снятие чужого нейролинкера без разрешения — грубое нарушение этикета, если не преступление; даже маленьких детей строго отчитывают, если они так шалят. Харуюки нервно отщелкнул застёжки и медленно снял устройство.
— Всё, готово…
Харуюки протянул нейролинкер справа. Черноснежка взяла его, повесила на крючок и коротко поблагодарила.
Он ожидал, что сейчас она попросит помыть шею, но снова не угадал.
— Посмотри внимательно. Под затылком, там, где был нейролинкер, что-нибудь есть?
— А? Что там может быть?..
Харуюки моргнул и присмотрелся к шее Черноснежки. Короткие завитки волос на затылке упрямо пытались привлечь его внимание, но Харуюки собрал волю в кулак и сосредоточился на отметине от нейролинкера — полоске ещё более бледной кожи между третьим и четвёртым позвонком.
— А… а-а?! — изумлённо воскликнул он.
Харуюки разглядел на белоснежной коже какой-то фиолетовый узор. Точнее, не просто узор, а штрихкод и цифры под ним.
— Семпай…
— Они всё ещё там? Штрихкод и восемь цифр?
— Да… Что это?..
Харуюки машинально поднял правую руку и провел по штрихкоду пальцами. Но рисунок не пропал. Значит, он нанесён не на поверхность.
— М… — Черноснежка вздрогнула.
Харуюки мигом отдёрнул руку и извинился:
— П-прости! Я нечаянно…
— Нет, я не против… Скажу сразу, эта татуировка не для красоты. Метка была на мне с самого рождения. Мне говорили, она пропадёт, когда я вырасту… но пока что она на месте…
