Под пером Мхитара эта внутриремесленная, почти что внутрицеховая перебранка стала поводом для суждения не только узко ремесленного порядка, но, с переводом вопроса в плоскость общей морали, о праведниках и неправедниках. Басня имеет в виду многих, которые не терпят, если их корят худшие, чем они сами, но предоставляют право обличения «праведным». Мхитар здесь отходит от ремесленнической тематики, сохранив только заимствованную у нее повествовательную часть.
Но зато в других случаях, как уже было отмечено, Мхитар входит по существу в рассмотрение споров между цехами об их первостепенности, входит, быть может, сохраняя не только рассказ о фактической стороне спора, но и выраженную в самой повествовательной части мораль и оставляя за собой только некоторое обобщение назидательного суждения, никак не противоречащее ни повествованию, ни выраженной им мысли. Трудно сказать, случайно или нет, но обе наиболее яркие басни Мхитара этого типа касаются одного и того же ремесла, а именно кузнечества.
Первая из них отражает спор о первенстве между двумя смежными по роду работы ремеслами, между кузнецом и медником или, как сказано в подлиннике, железоделом, бронзоделом или медноделом (81).
Первенство отдано кузнецу, и мотивировка его права на первенство, выраженная в самой повествовательной части устами старцев, положена в основу назидательной части, полностью обобщенной уже самим Мхитаром. Эта-то мотивировка и представляет наибольшую ценность данной басни и наибольшую важность для характеристики общественных взаимоотношений с точки зрения и ремесленной среды, и самого Мхитара Гоша. Действительно, кузнец обслуживал нужды и потребности неизмеримо большего круга людей, чем медник или, тем более, бронзодел, бронзолитейщик, особенно если учесть, что кузнец был, прямо или косвенно, необходим и нужен многим тысячам и сотням тысяч своих современников, которые не могли мечтать о приобретении изделий медника, а тем паче о заказе бронзоделу дорогостоящих изделий.
Если мы вместе с Мхитаром выйдем за круг чисто ремесленнических взаимоотношений и споров о первенстве, имеем ли мы право не отметить глубоко общественную мысль Мхитара, что вообще всякий человек, а далеко не только ремесленник имеет тем большее право на почет, чем больше степень его полезности для hасаракац, в любом значении этого слова: для простонародья, для общества, для всех?
Как бы ни было, какой бы тончайший оттенок мы ни пытались усмотреть в мотивировке первенства кузнеца в басне «Кузнец и медник», основная мысль исчерпывающе ясна и выражена ярко. Но еще ярче эта же мысль выражена в другой басне Мхитара, в басне о споре кузнеца, плотника и земледельца, которых рассудил сам Александр Македонский (79).
