— С-сибил? — выдавила я, не определившись, верить мне ушам или глазам. — Ты… покрасила волосы?
— Ради театра я готова на все.
Точно Сибил.
— Который час? — спросила Мэг, как и я, решившая не портить подруге радость упреками.
— Только одиннадцать, — бодро отрапортовала новоиспеченная актриса. — Я немного задержалась на разборе сценария. Режиссеру так понравился мой образ, что у призрака будет четыре явления вместо двух. Я правда жуткая? Правда? Все визжали от восторга!
Не уверена, что от восторга. По крайней мере, в первые десять секунд.
— Это же твоя идея! — Сибил бросилась ко мне, и пришлось приложить усилия, чтобы с воплем не кинуться под кровать. — Спасибо, Элси!
— Спасибо, Элси, — мрачно повторила за подругой Мэг. — Но, может, мне дадут досмотреть сон?
— Ой, да, простите, — Сибил отпятилась к выходу. — Доброй ночи.
Она скрылась за дверью. Я глубоко вдохнула… И поперхнулась воздухом, когда дверь распахнулась снова.
— Три дня, — замогильным голосом протянула «мертвая девочка». — Кхе-кхе… В смысле, первая репетиция через три дня. Придете?
— Ни за что не пропустим, — обещала Мэг хмуро.
— Ни за что, — подтвердила я.
Дождалась, когда Сибил уйдет, теперь уже окончательно, и встала.
— Мэгги, у тебя, кажется, был пустырник.
— Вторая полочка сверху. И мне накапай.
Удивительно, но после явления Сибил в образе моего персонального кошмара спала я крепко и даже сон видела. Хотя видела — не то слово. Что можно видеть в полной темноте? Только слышать: музыку, приглушенные голоса вокруг, дыхание партнера. Чувствовать, как он прижимает меня к себе, как его руки гладят спину и плечи, и нескромность жадных касаний заставляет раз за разом сбиваться с ритма. Как его губы, мазнув по щеке, находят мои, и сердце перестает биться на время долгого, умопомрачительно нежного поцелуя… А затем вспыхнул свет, и я увидела прямо перед собой жгучие очи милорда Райхона…
И проснулась с осознанием того, что мне срочно нужно в ванную, еще пустырника и замуж за Оливера.
Романтическое настроение улетучилось, стоило вспомнить, что сегодня четверг, день практических занятий, а практические занятия в памяти Элси больше всего походили на попытку самоубийства, если только можно самоубиваться по принципу упражнений в спортзале — в три подхода по двадцать повторений.
Но, что странно, и мысли не возникло прогулять.
Я нашла в шкафу тренировочный костюм, а вместо пальто и сапожек надела теплую куртку и высокие ботинки на толстой подошве. Поняв, что чего-то не хватает, отыскала вязаную шапку. Кто-то внутри меня категорически возражал против головного убора, но я не пошла на поводу у двадцатилетней фифы: хочет уши отморозить — пожалуйста, но не тогда, когда это и мои уши тоже.
