В самом начале курса всего один раз я позволил своим ногам упасть на песок – из-за сильной боли в нервах и сухожилиях в бедрах и спине. Вообще-то я опускал ноги три раза, и это было равносильно самому жуткому и кровавому преступлению. В первый раз я услышал стон, а потом грозный окрик инструктора; во второй раз кто-то назвал меня педиком, в третий раз снова раздался стон, и кто-то еще раз назвал меня педиком. Каждый раз мне приказывали идти прямо в ледяной Тихий океан, потом выходить и кататься по песку.
Только на третий раз я понял, что почти все ныряли в океан и потом катались по песку. Мы все выглядели как создания из «Черной лагуны». Но инструкторы все еще гнали нас вперед, заставляя закончить эти упражнения. Это было до чертиков весело, но через четыре или пять дней это упражнение вообще перестало доставлять неудобства. Теперь мы все было гораздо более подготовлены, в лучшей физической форме. Все? Ну, почти. Два или три парня просто не выдержали и ушли прямо с пляжа с улыбками облегчения на лицах.
А я? Я оставался на месте, выкрикивал счет для упражнения, изо всех сил старался выполнить задачу и вовсю материл про себя Билли Шелтона за то, что он послал меня в этот сумасшедший дом, хоть это была совсем не его вина.
У меня была отличная мотивация закончить упражнения – но не для того, чтобы произвести хорошее впечатление, нет. Я бы сделал почти что угодно, чтобы избежать купания в ледяном океане и катания по песку. Именно такими были последствия недостаточного старания. Инструкторы никогда не пропускали лентяев. Через каждые пару минут какому-нибудь бедняге говорили: «Искупайся в море и в песке».
Хотя все было не так уж плохо. Сразу после того, как заканчивались занятия по физической подготовке и мы поднимались на ноги, инструктор Рено – этот бог милосердия – посылал нас на шестикилометровый забег по зыбкому песку. Он бежал рядом с нами, вполсилы (для него), и уговаривал нас поднатужиться, выкрикивал инструкции, изнурял нас до крайности. Эти пробежки были неизменно трудными, особенно для меня, и я бежал во второй половине общей массы, пытаясь заставить свои длинные ноги двигаться быстрее.
Рено прекрасно знал, что я старался изо всех сил, но в первые дни он часто выкрикивал мое имя и приказывал мне продолжать бежать. А потом приказывал пойти искупаться в прибое, так что я забегал в океан полностью в ботинках и снаряжении. Потом мне приходилось стараться и нагонять всех в ботинках, полных воды. Кажется, Рено знал, что я могу с этим справиться, но я сам считал, что он от всей души смеется надо мной, пряча взгляд за своими темными очками.
