Я верчу в руках крышку от чашки. Нужно бы подняться наверх и собраться в школу, но близость мамы с отчимом выводит меня из равновесия. Кажется, стоит выйти из кухни, и они тут же позабудут обо мне.
– Какими делами вы хотите заняться?
– Собираюсь вымыть террасу, – отвечает Алан.
Я мог бы сам это сделать. И сделал бы, если бы мама сказала, что ей это нужно. Она больше ни о чем меня не просит. В доме все делает Алан, и черта с два я буду напрашиваться в помощники. Каждый раз, как я предлагаю свою помощь, он ведет себя так, будто я неуч, не умеющий даже пользоваться отверткой.
– Звучит романтично, – цежу я сквозь зубы.
– Если ты считаешь это романтичным, – отзывается мама, – то представь, как я счастлива, что он займется машиной.
Непроизвольно стискиваю в пальцах чашку.
– А что у тебя с машиной?
– Пора масло заменить, – отвечает Алан. В его голосе сквозит вызов.
Он прекрасно знает, что я сам могу это сделать. И всегда делал это раньше. В последний раз я менял масло в прошлом мае, перед их свадьбой. Прямо перед тем, как в хлам убил пикап отца, загнав себя на нелегкий путь неудач и разочарований. Я не нужен им. И Алан сейчас это доказывает. Мне хочется кулаком стереть с его лица самодовольство. Но я не буду затевать драку на глазах у мамы, хотя могу. Особенно когда мне не дают возможности сделать что-то еще.
От: Мрак
Кому: Девушка с кладбища
Дата: четверг, 3 октября, 6:48:57
Тема: Судьба
Хочешь знать, во что верю я?
Я верю в судьбу, но также верю и в свободу воли. Поясню. Нам предначертан путь, но мы вольны свернуть с него когда угодно. Но никогда не знаем, по какому пути следуем в каждый конкретный момент. По выбранному нами? Или по предначертанному? У каждого человека свой путь. Что случается, когда наши пути пересекаются? А когда кто-то другой начисто стирает наш путь и нам некуда дальше идти? Считать это вмешательством судьбы? Или вмешательством чужой свободы воли? И начисто ли стерт наш путь или он просто невидим?
Откуда, к чертям собачьим, мне это знать?
Я не в настроении для подобного разговора. Или, может, просто устал. Не дело рассуждать об экзистенциализме в такую рань. Но я тебе скажу: не ты посадила свою маму в ту машину, Девушка с кладбища. Она сама в нее села. Это был ее выбор. Или, может, этот выбор сделала за нее судьба. Важно то, что его сделала не ты.
Знаю, это не особенно успокаивает. Я много чего знаю о злости и самобичевании. Мы можем до одурения уверять друг друга, будто ни в чем не виноваты. Нам это не поможет. Мы оба знаем, что сделали.
