– Мне кажется, это не твое дело.
Этим я привлекаю его внимание. Он вылезает из машины и нависает надо мной, всей своей позой крича: «Не шути со мной!» Я неосознанно делаю шаг назад.
– Деклан!
Я подпрыгиваю. Громкий мужской голос раздался слева от меня.
Дорогу пересекает мужчина средних лет, с залысинами.
– Что ты делаешь? Оставь девушек в покое! – В его голосе слышится злость.
Может, я и права была, что побаивалась Деклана.
Парень не отстраняется от меня.
– У нее машина не заводилась. – А вот в голосе у него сквозит раздражение. – Я помогал.
– Да, очень похоже на то.
Деклан резко разворачивается и отсоединяет провода от моего аккумулятора. Они щелкают друг о дружку, и вспыхивает искра.
– А на что же тогда это похоже, Алан?
К нему подвигается Рэв и тихо просит:
– Успокойся, Дек.
Алан будет похрабрее меня. Он не пятится.
– Ты не можешь уходить из дома, когда тебе вздумается. У тебя комендантский час. Ты понимаешь, что это значит?
Комендантский час? Деклану Мерфи запрещено выходить на улицу вечером?
Он выдергивает провода из машины Роуэн и захлопывает ее капот.
– Я не нарушал запрета. Я помогал…
– Возвращайся в дом. Поверить не могу, что ты продолжаешь изводить свою мать.
Лицо Деклана темнеет. Он бросает провода на асфальт и идет на Алана. Рэв мигом оказывается между ними.
– Эй, полегче, – придерживает он Деклана рукой за плечо. – Не кипятись.
Деклан останавливается. Он прожигает Алана взглядом, играя скулами и сжав руки в кулаки. Алан отвечает ему не менее яростным взглядом, всем своим видом бросая вызов: «Ну давай же, сопляк!»
Роуэн рядом со мной громко и нервно дышит. Ее тревожность грозит перекинуться на меня. Подруга не переносит открытых столкновений, а тут далеко не обычное противостояние школьников в коридоре. Учителя-рефери не приведешь.
Часть меня хочет спрятаться. Другая часть жалеет о том, что мы не позвали с собой маму Роуэн. Кто-то из этих двоих все-таки сделает первый выпад, из-за которого вспыхнет драка. В воздухе прямо пахнет насилием. Ни Алан, ни Деклан не собираются отступать. Напряжение так велико, что ни одному из них его не снять.
Однажды мама написала мне об опасном положении, сложившемся в Западной Африке. Она снимала там маленькие городишки, оказавшиеся под влиянием экстремистских групп. Мама шла с проводниками через джунгли и наткнулась на лагерь экстремистов. Она думала, ее убьют. Я ощущала между строк ее страх. Экстремисты забрали у нее фотооборудование и собирались его уничтожить, но мама сказала, что документирует их военные победы. Эти люди не только оставили ее в живых, но и позволили ей провести с ними в пути целый день. Мамины фотографии напечатали в «Нью-Йорк таймс», но ее слова произвели на меня гораздо большее впечатление. Мама нарисовала мне картину ужаса, оружия, пота и крови, а под конец письма рассмешила.
