– На прошлой неделе я нашел на могиле письмо. Прочитал его. В нем говорилось о… – Я снова колеблюсь. Пусть Рэв и знает все обо мне, но говорить о жизни и смерти было гораздо легче с анонимным читателем. Мне приходится прочистить горло. – Оно было о том, каково это – внезапно потерять близкого человека.
– И ты подумал о Керри.
Я киваю.
Мы некоторое время сидим молча, слушая шорох крыльев кружащих вокруг лампочки мотыльков. Где-то на дороге внезапно взвывает сирена. И так же внезапно затихает.
– Но это уже другое письмо? – замечает Рэв.
– Да. Я ответил на первое.
– Ты написал ответ?
– Я не думал, что она его прочитает!
– Почему ты думаешь, что это – девушка?
Хороший вопрос. Не знаю. Но Рэв тоже сразу спросил: «Кто эта девушка?»
– А ты с чего решил, что это девушка?
– С того, что ты не чах бы так над письмом старушки. Дай глянуть еще раз.
Я отдаю ему письмо. Пока Рэв читает, прокручиваю его слова в голове. Чах? Я что, сижу сохну по ней? Я ее даже не знаю.
– «Иногда я чувствую себя этой девочкой», – цитирует Рэв.
– Точно.
– И это тетрадный лист.
– Я в курсе.
Я работаю на местном кладбище. Мне уже приходило в голову, что письмо написала ученица из моей школы.
– Слушай, ей же может быть лет… одиннадцать.
А вот этого мне в голову не приходило.
– Заткнись, – выхватываю у Рэва письмо. – Это неважно.
– Я тебя просто подколол, – спокойно отвечает он и, немного подумав, добавляет: – По стилю письма ей явно не одиннадцать. Может, письмо оставили тебе?
– Нет. Она взбесилась, что я на него ответил.
Теперь он колеблется.
– Я не о том, что письмо тебе оставила она.
До меня наконец доходит:
– Рэв, если ты тут собрался проповедями меня кормить, то я лучше пойду домой.
– Я не кормлю тебя проповедями.
Ну да. Пока.
Он все еще хранит ту старую Библию, в которую вцепился, спрятавшись в моем шкафу. Она принадлежала его матери. Рэв ее уже раз двадцать прочел и готов обсуждать с любым, кому это интересно. Я к таковым не отношусь. Джефф с Кристин водили его раньше в церковь, но он сказал, что ему не нравится жить по чужим толкованиям. Чего он им не сказал, так это того, что проповедник с кафедры слишком напоминает ему отца.
Рэв не расхаживает по округе, цитируя библейские строфы, но его вера тверда как скала. Я однажды спросил его, как он может верить в Бога после того, как едва пережил побои отца.
Он посмотрел на меня и ответил:
– Потому что я их пережил.
И ведь не поспоришь.
Теперь я жалею, что рассказал ему о письмах. Я не нуждаюсь в религиозных наставлениях.
