— Уж не девочка, точно, — ухмыльнулся Люс, насмешливо скользнув взглядом по обнаженному мальчишке.
Юный оборотень приподнялся на локтях, осмотрел туго стянутое бинтами тело.
— Охуеть. Совсем крыша поехала, — выдал парень на незнакомом языке и протяжно завыл.
Аня.
Я в совершенстве владею английским, французским, латынью, немного знакома с немецким, но когда мне плохо, перехожу на русский, причем исключительно на нелитературные выражения. А как прикажете чувствовать себя, если сначала был яркий, слепящий свет; потом — взрывающая голову боль и склонившееся лицо метиса: «Аня, встань и иди!»
Я кое-как выбралась из храма и побежала вперед, не разбирая дороги. Тело отзывалось дикой, сковывающей болью… Непослушные ноги отказываются держать — я бегу сквозь густой лес, спотыкаюсь, встаю и снова бегу… Силы покидают меня — я падаю, теряя сознание.
Прихожу в себя — надо мной завис молодой незнакомец. Черные волосы заплетены в четыре косички; горделивые черты очень привлекательного (Аня, ты неисправима!) лица; и, что приводит меня в ужас, уверяя в ирреальности происходящего — раскосые фиолетовые глаза с яркой радужкой, словно горящие внутренним огнем. Я в раю, а это — ангел? Хотя, судя по боли, скорее в аду…
Он что-то говорит, обращаясь ко мне, только я не понимаю его языка. Вскидываю голову; силюсь приподняться — и вижу открытую, израненную, плоскую (явно не девичью), грудь. Непослушной рукой ощупываю себя — тело не мое. Плоское и худое мальчишеское тело! Ну, пиздец!
Кажется, я снова отключилась. Следующим ощущением было, что меня поднимают на руки и куда-то несут.
Я пришла в себя — на кровати. Боль отступила. Единственная свеча неуверенно разгоняла полумрак. Загадочный спаситель сидел рядом, беззастенчиво пялясь на меня раскосыми фиолетовыми гляделками. Увидев, что сознание вернулась, он что-то пролопотал на незнакомом диалекте.
Я не понимала ни слова. Видимо, до мужика, наконец, дошло, что его не понимают, потому что следующую фразу он изрек на абсолютно варварском наречии.
Он явно спрашивал о чем-то, но я ни фига не понимала.
— Латынь знаешь? — но слава тебе, господи, хоть сейчас проблем не будет. Расслабившись, я утвердительно кивнула: древний язык знаю как родной — папенькина школа.
— Кто ты такой? Как оказался здесь? Кто тебя избил?
— Слишком много вопросов. И почему ты обращаешься ко мне так, будто я — парень? — хрипло прокаркала я, прислушиваясь к звукам незнакомого голоса.
— Уж не девочка, точно, — ехидно ухмыляется в ответ. Странные глаза насмешливо скользят по обнаженному телу. Вот ведь, гад!
