… И учитывая, что вышеназванный эльф преступил закон, укрывая у себя беглого преступника, оборотня по имени Демиан, а так же оказал вооруженное сопротивление при задержании, вышеназванный Люс, полуэльф — целитель, приговаривается смерти через отрубание головы…
Дальше я слушать не могла. Горло сжалось, я бессильно поникла. Эльфийка хитро прищурилась, и предложила:
— Хочешь увидеть, что будет, если ты оставишь его? — Я молча кивнула.
— Смотри. — Я снова заглянула в магическое стекло.
…Люс. И Майя. Оба обнаженные. Заняты, поглощены друг другом. Удовольствием, которое доставляют друг другу…
Я отвернулась с обидой и смущением. Сердце истекало кровью, а я изнывала от боли.
Я не имею на него права. Моя любовь означает смерть для Люса. Я не могу быть эгоисткой. Я должна уйти. Что, Аня, до сих пор полагаешь, что все — хуйня?
Майя еще что-то говорила, только я не слушала ее. Шатаясь, на негнущихся ногах, я покинула пещеру и рухнула на мерзлую траву. К горлу подступили слезы. Я должна. Должна уйти! Жизнь, ну почему ты всегда отнимаешь у меня самое дорогое?
— Проблемы, волчонок? — раздался над ухом знакомый голос, и прежде, чем я успела вскочить, тяжелый сапог наблюдателя придавил меня к земле.
Люс.
Люсу снились горячие руки с острыми коготками, царапающие плечи; мускулистое стройное тело с крепкими ягодицами; сильные ноги, сжимающие бедра. А еще — поцелуи: влажные, бесстыдные, требовательные.
— Мартус, — не открывая глаз, эльф потянулся губами к жаркому рту, но тут же отпрянул, открыв глаза. Возбуждение как рукой сняло. Ему снился совсем другой человек.
— Майя, какого…? — вопрос застрял в горле.
Юная эльфийка оседлала его бедра. Каштановые волосы свободно рассыпались по плечам. На руках и ногах — золотые браслеты; сквозь прозрачную ткань туники просвечивало изящное тело. Она явилась с определенной целью. Соблазнить.
— Что это значит? — Люс приподнялся на локтях, пытаясь сбросить навязчивую девчонку. — И где Мартус? — Люс беспомощно огляделся.
— Твой оборотень сбежал. — Майя не смогла сдержать торжество, ее личико озарила победная улыбка.
— Уж не ты ли приложила к этому руку? — фиолетовые глаза сузились, в них полыхнул гнев.
Майя дернулась, но не успела. Люс перехватил ее руку, и, скрутив девчонку, заломил за спину тонкую кисть. Майя упала лицом в матрас. Люс нагнулся, его жесткие пальцы сдавили ей горло.
— Где Мартус, Майя?
— Пусти, — девчонка пыталась вырваться, но он был сильнее.
— Где Мартус, Майя? — по спокойному, холодному, обманчиво ровному тону, она поняла, что Люс в бешенстве.
