Под крапивой в домовине
Я лежу — крестьянский сын.
Я лежу одетый, сытый;
Жил землей и сплю в земле.
Отдыхаю, позабытый
Даже в собственной семье.
Ветер осенью дождливой,
Вьюга зимнею порой
Бродят с песнею тоскливой,
Словно плачут надо мной.
Воет вьюга, стонет ветер,
Людям жалуясь в тоске, —
Может, кто-нибудь на свете
И вздохнет о мужике.
Как за хату выйду
Я на луг на свой,
Что ж косить я стану,
Боже дорогой?
Ой-люли, люли,
Что же мне косить?
Луг такой — ни дать ни взять,
Стыдно людям показать:
Там осока, кочки здесь —
Вот и все добро, что есть.
Как за хату выйду,
В поле погляжу.
Что же жать я стану,
Что на ток сложу?
Ой-люли, люли,
Что на ток сложу?
Хлеб такой — ни дать ни взять,
Стыдно людям показать:
Васильки, костер, осот —
Вот и весь доход-приход!
Как за хату выйду
В лес, в дремучий бор,
Что, скажите, будет
Мой рубить топор?
Ой-люли, люли,
Что срублю в лесу?
Я срублю — ни дать ни взять,
Стыдно людям показать:
Хлам, кустарник, пни, гнилье —
Это, значит, все мое!
Как за хату выйду,
Вдаль большак идет.
А куда ж, куда же
Он меня ведет?
Ой-люли, люли,
Куда ж заведет?
Он ведет — ни дать ни взять,
Стыдно людям показать:
На погост, в кабак, в тюрьму —
Вот и все. Конец всему.
Эй ты, друг! Что ж ты вдруг,
Сын нужды проклятой,
Лезешь, прешь, как слепой,
В панские палаты?
Кто ты: сват иль камрад,
Братец иль сестричка?
Иль прельстилась тобой
Панна-белоличка?
Иль тебе, голытьбе,
Всеми позабытой,
Веселей и вольней
Средь панов, средь сытых?
