Он произнес это уже другим, легким тоном, и Вера сразу почувствовала легкость тоже.
– От чего меняется их природа? – с любопытством спросила она.
– Этого не знаю. Я вообще не очень знаю мифологию. Сказал тебе то, что помню из детских сказок. Будем считать, природа альвов меняется от того, что они влюбляются.
Мифологию, тем более шведскую, Вера тоже не знала, но во все время, пока они целовались, прижавшись друг к другу, сплетаясь руками, ногами, соединяясь телами, она чувствовала, что вся ее природа меняется совершенно.
Действие фильма происходило на даче – в дачной местности его, естественно, и снимали. Пока до этой местности добралась, Маша прокляла все на свете – и отмененные электрички, и жару, и пыльную обочину, и стаю злобных собак на обочине, и свои карьерные амбиции.
Когда она наконец дотопала от платформы до дачного товарищества и отыскала в нем нужную улицу, а вернее, просеку, по обеим сторонам которой стояли под лесными деревьями домишки, аккуратненькие и примитивные, – съемки были уже в разгаре, но хоть, слава богу, не закончились. Маша вздохнула с облегчением: не хватало бы еще напрасно притащиться. У забора теснились машины и фургоны, по просеке ходили люди, чем они заняты, было непонятно, но всем своим видом каждый давал понять, что он-то здесь главный и есть. А может, кто-нибудь из них в самом деле был главным.
– Куда, девушка? – сказал один из этих людей, когда Маша подошла к штакетнику, за которым виднелись возле дачного дома киношные камеры на высоких штативах и что-то вроде подъемного крана. – Здесь съемки, посторонним нельзя.
Он был долговязый, усатый, и по тому, что лоб его был повязан цветастой ленточкой, было понятно, что к сорока или около того годам ему все еще требуется доказывать свою неординарность с помощью внешних приспособлений.
– Я к Крастилевскому, – уверенным тоном сообщила Маша. – Мы договорились встретиться.
– Не знаю, о чем вы договорились, но он в кадре сейчас, а на съемочную площадку вам нельзя. – Долговязый на ее уверенный тон не отреагировал вообще. – Закончит – встретитесь. Ждите.
Ага, так и стала ждать! Дура, что ли? Закончит – сразу уедет, она и глазом не успеет моргнуть, и вылавливай его потом снова.
Когда Маше надо было добиться своего, вдохновение посещало ее без сбоев.
– Он сказал, чтобы я именно на съемки приехала, – глядя долговязому в лоб, прямо в вышитую ленточку, заявила она. – В массовке сниматься.
– Не нужна тут массовка, – сказал тот, впрочем, без особенной уверенности.
