Убежать бы, пока Виэльди ее не увидел и не сравнил с незнакомкой, красивой, как богиня! Нужно прямо сейчас зайти обратно в дом или, наоборот, уйти подальше отсюда, не топтаться у входа, да только ноги не слушаются, будто приросли к земле, а еще она не может оторвать взгляда от брата и таинственной гостьи.
Все, теперь поздно! Виэльди заметил Данеску и двинулся к ней, а незнакомка, позволив одному из талмеридов увести своего коня, осталась поодаль.
— Отец уже вернулся? — спросил брат, когда подошел.
— Н-нет пока, — она отступила на шаг. — То есть он сначала вернулся, а потом снова уехал с одним из разъездов. Что-то у них там случилось…
— Плохо… Она к отцу пожаловала, — Виэльди нахмурился и кивнул на чужачку, которая по-прежнему не двигалась с места и озиралась вокруг. — Зная каудихо, он может и на ночь, и на две в степи остаться, никому не сказав. Придется мне самому с ней возиться. По крайней мере спросить, с чем приехала.
Нет! Не надо с ней возиться! Приехала — вот и пусть стоит там, где стоит, и ждет отца! А не нравится, пусть убирается туда, откуда явилась!
— Кто она?
— Джефранка, княжна Адальгара.
Лед вершин и глубин! Она еще и княжна…
— Красивая, как богиня… — выдохнула Данеска.
— Скорее, как статуя изо льда, — губы Виэльди дрогнули в мимолетной усмешке.
— Изо льда?
— В Империи зимой делают такие, — пояснил он. — Еще насмотришься.
— Не напоминай об этом!
Пальцы Виэльди скользнули по ее руке и задержались на запястье.
— Извини. Я бы рад не напоминать, да сам все время помню…
— Ладно, — она высвободила руку. — Надо где-нибудь разместить эту… княжну. Не может же она так и стоять посреди двора. Я отведу ее в круглую комнату.
— Да. Спасибо. А потом пригласи ко мне. Попробую выяснить, чего она хочет: может, сам смогу разобраться, не придется дожидаться отца.
* * *
До чего неуютно здесь стоять и стыдно, хотя ничего плохого она не сделала и даже унизиться не успела! Время от времени мимо сновали рабы — от господ их отличали короткие волосы и отсутствие оружия. Они разглядывали Джефранку с неприкрытым любопытством, оценивающими взглядами, отчего делалось вовсе не по себе — словно ее выставили на продажу. Хотя если подумать, так и есть, просто выставил ее не кто-то, а она сама, причем для единственного покупателя.
Сопровождавшие Джефранку степняки оставили ее поодаль от странного круглого дома: один из них забрал и куда-то повел коня, второй умчался обратно в степь, а третий, который со шрамом, бросил «я сейчас» и двинулся к жилью. Там, у входа, стояла девушка в чудной одежде; впрочем, у талмеридов все чудное — от домов до традиций. Взять хотя бы это их деление на кланы и то, что каудихо выбирается на собрании старейшин, а не становится им по наследству. Хотя, может, это собрание — лишь дань старине, ведь неспроста уже которое поколение правящий клан не менялся.
