— Не на тебя он был зол, а на… Ладно, неважно. Виэльди не выдаст.
— Откуда эта уверенность? Вы же с ним, можно сказать, едва знакомы. Когда в последний раз виделись?
— Давно… И все равно он не выдаст, поверь.
Наконец волосы были расплетены, бусы собраны в мешочек и запрятаны в сундук, стоявший подле бронзового зеркала. Теперь нужно вплести другие — синие и зеленые, переодеться, а потом… Что «потом» Данеска не знала. Выходить из дома страшно, вдруг она наткнется на Виэльди — как смотреть ему в глаза? — но сидеть в покоях вечно тоже не получится.
— Доченька, поделись, что случилось? У меня душа за тебя болит.
Данеска покачала головой и прошептала:
— Не спрашивай, вторая мама. Иначе мне придется солгать, а я не хочу.
— Неужели все так страшно?
— Не волнуйся. Просто я поняла, что моя воля ничего не значит, духи все решили за меня. И я уеду в Империю, и выйду замуж за наследника, и не стану противиться. Отец будет доволен.
— Не печалься, родная. Может, тебе еще понравится твой муж?
— Может… — из груди вырвался обреченный вздох.
На улицу Данеска все же вышла, но зря с тыльной стороны дома — стоило открыть дверь, и она наткнулась взглядом на отца и брата. А ведь вторая мать предупреждала, что те развлекаются скачками и поединком. Как Данеска могла забыть?
Нет, хватит себя обманывать: ничего она не забыла, просто в глубине души хотела увидеть Виэльди хоть краем глаза, и это желание, смутное, едва осознаваемое, оказалось сильнее и стыда, и доводов разума.
Два всадника, обнаженные по пояс, гоняли коней по широкому кругу вдали от дома. Не сбавляя галопа, спрыгивали с них и снова запрыгивали, менялись лошадьми друг с другом и то вставали на их спины, то сползали под брюхо и снова возвращались в седло. Красавцы! Что отец, что сын. Волей неволей залюбуешься!
Под блестящей от пота кожей Виэльди перекатывались мышцы, от напряжения проступали жилы на шее и руках, развевались волосы, а ловкие отточенные движения завораживали взгляд.
Вот отец что-то крикнул, а Виэльди рассмеялся, сверкнув зубами, мотнул головой, и тяжелые угольно-черные пряди хлестнули его по лицу. Дальше он поднял коня на дыбы и снова бросился вскачь.
Тьфу! Что она делает? Зачем смотрит?
Данеска хотела развернуться и зайти в дом, но тут отец ее заметил, приостановил коня и крикнул:
— Дочь! Иди к нам! Из луков постреляем!
Тут и Виэльди осадил лошадь, глянул на Данеску — и сразу отвернулся.
— Давай-давай! — снова позвал Андио Каммейра. — Иди сюда!
