Всё как-то вдруг словно навалилось. Несколько старших пацанов, что мутузят его в интернате, пьяное лицо мамы, маленький, грязный брат Славка, что ходит по дому почти голый и посасывает корочку хлеба. Слёзы, горькие слёзы и обида страшная, пустая. Оттого что нельзя, уже никогда этого поменять. А Мишка так и не смог помочь своим братьям, чего когда-то так сильно хотел. Совсем забыл о них за личными шкурными интересами. Как же так? Ведь он так хотел всё исправить, а получилось ни сделал ничего, ровным счётом ничего. Так в чём он может тогда кого-то обвинить. Чем он лучше мамы или отца? Чем он лучше?
Злость на самого себя, вдруг вспыхнула резким огнем. Мишка оттер лицо ладонью и сел на кровати. Сел и от неожиданности отпрянул.
Напротив, на койке лежал человек. Вернее…ну, да — человек. Или подобие человека. Сразу и не разберёшь. Одежда его — лохмотья. Волосы слипшиеся в мелких листочках. Профиль его, словно профиль пирата или разбойника. Тёмное лицо, острые черты и запах, кислый запах, природу его сложно разобрать.
— Страшно? — вдруг, не открывая взгляда от потолка, сказал человек.
Мишка вздрогнул.
— То ли ещё будет, — продолжил тот, — это ведь только начало. А я и рад. Теперь хоть помоюсь. Подстригусь. Наемся. Не до отвала конечно. Но зато стабильно кормить будут. А то у меня уже скоро гастрит или язва разыграется. Я тебе скажу плохо питаться, тоже не дело. А у них тут всё вполне сносно. Считай диетпитание. А мне что, скоро холода пойдут, а мне знаешь по теплушкам тоже надоело. Я ведь брат, чтоб ты знал инженер по образованию.
Мишка смотрел на человека, а тому как будто было всё равно кто его слушает, лишь бы слушали, а кто не важно.
— Думаешь мне смотреть на эти их коммуникации хочется. Я и так наизусть знаю как всё устроено.
Почему он должен слушать его, почему он — Михаил Корякин, должен находиться рядом с этим очумелым бомжем и слушать его больные воспоминания?
— Слушай ты бы помолчал, голова раскалывается.
Но человек молчать не собирался, он как будто был приведён сюда специально, чтобы говорить.
— Васька дружок мой, тот уже там. Мы с ним сговорились одинаково, так что он уже должен мне местечко греть. А ты не волнуйся мы и тебя в обиду не дадим. Там ведь нужно вместе держаться. Если ты один, пропадёшь сразу. Нужно либо под кого-то, либо всё, считай твоя песенка спета. Опустят. А нас не трогают. Боятся, как бы чего не подхватить. Так если с нами будешь держаться, то и ничего. Может пронесёт.
