– Нет. Ты совсем другой.
39
Я смутился.
– Так почему...?
Она подняла голову.
– Когда я не смогла уснуть, я начала волноваться. Что, если после следующих нескольких
недель ты решишь, что я не та, кто тебе нужен? Я не смогу там убедить тебя в обратном. Я дала
тебе все. Что, если ты решишь, что тебе больше незачем возвращаться?
Она же не может говорить это серьезно. Я сверлил ее взглядом.
– Эддисон Рене, – я вспомнил ее второе имя с той ночи, когда меня почти поймали
полуобнаженным в ее комнате. – Я полагал, у тебя было озарение.
– Было.
– Тогда ладно. Перестань беспокоиться.
Она смотрела на меня.
– Но ты этого никогда не говорил.
– Никогда не говорил чего?
Она надула губы.
– Ты никогда не говорил, что у тебя тоже было озарение.
Она была права. Когда она спросила меня об этом, я подтвердил ее вопрос поцелуем, а не
словами. Я думал, что так будет понятнее. Наверное, я ошибся.
Я склонился, и наши носы оказались рядом.
– У меня было озарение.
Улыбка медленно появилась на её лице, я нежно поцеловал ее.
– Мое отношение к тебе не изменится.
После моих слов ее тело расслабилось в моих руках. Она прижалась ко мне, и я понял,
насколько она на самом деле была напряжена. Я и понятия не имел, как сильно она переживала. Я
решил улучшить ей настроение.
– Ты знаешь, почему мои чувства никогда не изменятся?
– Почему? – спросила она сонно.
– Потому что это, – я сжал ладонью ее попу, – прекрасно вписывается в мою ладонь.
Она закатила глаза и рассмеялась.
– Надеюсь, не только по этому.
– Не только, – успокоил я ее, проводя рукой по ее ноге до колена. – Ведь есть еще ноги, – я
проложил влажную дорожку по ее шее. – И это, – пробормотал я.
Она склонила голову, чтобы мне было легче добраться до ее уха.
– Ты просто хочешь целоваться со мной.
– Всегда.
Мы целовались, пока губы не распухли, словно пытались запихнуть следующие две недели в
эти последние несколько часов. Я хотел, чтобы Эддисон знала, как сильно я нуждался в ней. Я
хотел заклеймить ее своим ртом, чтобы она не забыла. Нужно было сказать ей. Она не понимала,
что означали мои действия. Ей нужны были слова.
– Эй, – я отодвинулся от нее. – Мне нужно кое-что тебе сказать.
Она разглядывала мое лицо, ее дыхание замедлилось.
– Не говори, что любишь меня.
Я хотел. Я никогда никому этого не говорил.
– Почему нет?
– Сохрани это, – сказала она. – Я хочу, чтобы это прозвучало, когда я снова тебя увижу.
Я не совсем понимал ее рассуждения, девочки меня путали. Эддисон – меньше, чем другие,
