— Единственное, что доказала моя дочь, так это то, что родила я дуру. Запугал, поди, девчонку, вот она и понеслась прочь, как лисица от охотников. А вторая дура, та, белобрысая, ей еще и насоветовала под шумок. Ты имей в виду, Янка, с тобой мы еще поговорим.
Тихо застонала рядом подруга, осознав весь масштаб свалившихся на ее голову неприятностей. Кажется, теперь она жалела, чтобы вообще со мной связалась.
— И не закатывай глаза, Кирилл Александрович. Что я, своего ребенка не знаю? Что глупа — то есть. А вот злобы в ней отродясь не водилось, иначе бы тебя еще пять лет назад уморила бы. Стоило, наверное.
Услышанное меня действительно ужаснуло. Особенно в свете того, что действительно готова была… Нет. И думать больше не надо. Не сделала. Не поддалась.
— Мама. Как такое говорить можно, — воскликнула я.
Но кто услышит слабый голос разума в пылу ссоры? Мама и Левин видели и слышали только друг друга и, кажется, от всей души наслаждались происходящим. Прежде надзирающего инспектора мне видеть таким не приходилось. В недрах своего кабинета он казался всегда таким холодным, сдержанным, рассудочным от и до. Кто же мог подумать, что Левин способен на такую ярость. Если бы можно было сжигать взглядом — давно бы полыхала и моя мать, и мы с Яной, и Толмачево вместе с нами заодно.
— Странно было бы, считай мать собственного ребенка преступником. Вот только смерть Арцева вам лично весьма на руку, Анна Георгиевна.
Мама уперла руки в бока и грозно вопросила:
— Меня, что ли, в черные думаешь записать? Ты имей в виду, я не посмотрю, что наросла такая здоровенная оглобля, ноги-то повыдергиваю за такие слова.
Я призадумалась. Могла ли мама исполнить свою угрозу? Вот чисто теоретически…
— А вы попробуйте, — с кривой усмешкой предложил Левин, слишком уж подозрительно отводя правую руку назад, словно собирался что-то швырнуть в маму. — Попробуйте, и посмотрим.
Кажется, миром дело завершить не удастся. И мама, и инспектор всерьез настроились на драку, и возможность спустить пар их обоих радовала в равной степени. Господи, но тут же люди. А если спорщики разойдутся как следует, здание может попросту начать разваливаться.
Они что, совершенно не думают о случайных жертвах?
Кажется, действительно не думают. Мама уже принялась бормотать под нос что-то донельзя подозрительное, а Левин размашисто выводил перед собой горящие алым линии магической фигуры. Добром все точно не закончится.
— Да прекратите же вы, — завопила я, что есть силы.
