Стало совсем уж тоскливо. К маминым делам я не имела никакого отношения, но, попробуй, докажи это надзирающему инспектору. Считается, что мать и дочь всегда близки, по умолчанию, и все знают о делах друг друга.
— В черные я не рвусь, — тихо отозвалась я. — И мама бы никогда не стала черной. Душой, знаешь ли, мы обе дорожим.
Яна тяжело вздохнула.
— Я-то знаю, но вот только этому злобствующему церберу не докажешь. Так что заказывай-ка ты билеты в любую сторону и дуй в Толмачево, Соня. Так будет верней всего. А то ты ведь знаешь, костер не костер, но миловать нас маги не склонны — это точно.
А там, может, все само собой и решится.
— Уже два года не видела моря, — устало улыбнулась я. — И никогда бы не подумала, что придется снова уезжать к нему по такой жуткой причине.
Стоило принять решение, как заметалась по квартире Яна, собирая мне в дорогу травы.
— Главное, не забудь отвести глаза на таможне, Соня, — наставляла она меня, строго поджимая губы. — Вечно ты деликатничаешь.
Заказать билеты и забронировать отель оказалось делом пяти минут. Получив подтверждение по электронной почте, я с облегчением выдохнула, а после все же решила позвонить матери. Уж об отъезде моем ей точно следовало знать.
Матушка пребывала в плохом настроении после того, как утром я не ответила ей, а уж когда я сообщила о своем намерении отбыть сегодня же в теплые края, она разъярилась еще больше.
— Опять ты вляпалась в историю, — принялась мама выговаривать мне. — Сколько раз я тебя просила? Вот скажи мне? Сколько раз я повторяла тебе быть осторожной.
С каждым произнесенным словом голос матери звучал все громче и громче, а мне хотелось нажать на отбой и сделать вид, будто этого разговора не было вовсе.
— Я и была осторожной. Более чем осторожной, — тихо возмутилась я, чувствуя, как к горлу подкатывает ком.
В чем я провинилась, в самом деле? Все случившееся — просто череда нелепых случайностей, которые опутали меня цепью и потянули на дно.
— Тебе нельзя никуда уезжать, — твердо сказала мать. — Даже не думай об этом, Соня. Бегут только виновные. Так ты убедишь Инспекцию окончательно в том, что убила того человека. Ты сейчас же едешь прямиком ко мне. И мы все решим.
Господи, ну что она может решить? За пять лет я успела неплохо понять, что за человек Левин, ничего нельзя с ним решить. А прошлой ночью он уже ясно дал понять: моя судьба для него — дело решенное, и мне не стоит надеяться на благополучный исход.
