Мимси Покет и дети без имени | страница 62
Так, погружённые каждый в свои мысли, они ехали довольно долго.
– Представляю, какого страху он на них нагнал! – вдруг произнёс Пётр.
– Ты о чём?
Лицо Беглого озарила слабая улыбка.
– Лесорубы. Они небось подумали, что сам дьявол явился их попугать… Одноглазый это обожал – наскочить сзади, когда ты ничего не подозреваешь.
Хотя они вечно дрались, Беглый знал Братча, как никто другой. И утешался, воображая последнюю проделку Одноглазого, – так выходило, что тот погиб не зря.
– Чего ты мелешь, – проворчал Каль. – Ты там был? Он, может, и не нашёл этих лесорубов. А может, вообще их выдумал, чтобы вырваться отсюда. Чего ты об этом знаешь, а?
Пётр пожал плечами.
– Ну он ведь стянул у них сани, а? И ещё клячу! Будут знать!
Конечно, это слабо утешало. Сани ни гроша не стоили. Что же до старого измученного коня, то его оставили в сарае, укрыв одеялом и снабдив запасом сена, которого должно было хватить до тех пор, пока к нему не вернутся силы. Дверь не закрывали. Толстяк Берг, здорово разбиравшийся в лошадях, сказал, что конь легко найдёт дорогу обратно, и все охотно убедили себя в том, что так оно и будет.
– Я знал, что нельзя разъединяться, – проворчал Большой Каль после недолгой паузы. – Это мы виноваты…
– Ты ничего не мог поделать, Каль. Ни ты, ни кто другой. Одноглазый – он если что вбил в башку, его не переубедить.
– Не называй его Одноглазым. Ты прекрасно знаешь, что его это бесило.
– Как будто у него было другое имя! Братч – это ведь название деревни, откуда он родом. Если бы я умел писать, я бы написал на его могиле… Сказать что?
– Чего спрашивать. Всё равно скажешь.
Пётр поднял вверх указательный палец.
– «Здесь, под землёй, покоится тот, кого называли Одноглазым, потому что у него был только один глаз».
Каль не отреагировал, поэтому Пётр спросил:
– Ну как?
– Хорошо.
– Думаешь, Одноглазому понравилось бы?
Пётр взял обратно свою шапку и вертел в руках, не решаясь надеть, будто в ней, внутри, ещё оставалось немного Братча.
Каль пожал плечами.
– Он читать не умел. Да и вообще ему теперь плевать, он же умер. Лучше просто поставить крест и сверху написать его имя.
– Крест? А это ещё зачем?
– Чтобы Бог знал, где он, вот зачем.
Пётр ухмыльнулся.
– А ты прав. Судя по тому, как Бог заботился об Одноглазом…
– Не богохульствуй над умершим, Пётр. Хочешь, чтобы он отправился в ад, да?
Мимси слушала перебранку вполуха. Сидя в самом дальнем углу фургона, она кусала себя за внутреннюю сторону щеки, и левое веко у неё нервно подрагивало.