Конвоиры разожгли слабый огонь, на котором дымился кофе, и разрешили пленникам ходить туда-сюда в своё удовольствие.
Кучер был прав. В этих пустынных местах далеко не убежишь. Единственное, что могло их спасти, – это повозка и лошади, если бы удалось завладеть ими. У них не хватит сил противостоять четверым взрослым мужчинам, призналась себе Мимси: сама она была сейчас настолько слаба, что едва держалась на ногах.
– Держи, твоя шапка, – сказала одна из малышек, протягивая Мимси берет.
Сломанной брошки не было. Мимси испугалась, что потеряла её в драке на кладбище. Но тут увидела, что девчушка пристегнула украшение себе на грудь. Возвращать брошку Мимси она ни за что не хотела.
– Я тебе найду другую, ещё красивее, – пообещала Мимси. – Это амулет, понимаешь?
– Ага, тебе он очень помог, – ехидно заметил Братч.
В ответ на всеобщие уговоры она рассказала о своих приключениях – начиная со встречи с оборотнями на мосту до сцены на кладбище.
– Да ладно, правда, что ли, ты ему врезала ногой? – веселился Пётр.
Петра, жизнерадостного и беззаботного мальчишку со стрижкой-ёжиком, эта история страшно развеселила.
– Я просто защищалась.
Человек с сигарой – тот, который звался Раф, – издали смотрел на Мимси. Его нос таким затейливым образом искривился и распух, что глаза стали косить.
«Этого негодяя надо особенно остерегаться», – подумала Мимси, вгрызаясь в твёрдую галету. Когда она жевала, каждое усилие отзывалось во всех костях черепа, но девочка так проголодалась, что была готова разгрызть хоть камень.
– Мы не заметили, как они подъехали, – начал, в свою очередь, рассказывать Большой Каль. – Они там у нас в берлоге не всё переломали?
– Почти всё.
– До сегодняшнего утра они держали нас в подвале, будто ждали чего-то, а потом загнали в повозку и повезли.
– Мимси – вот чего они ждали. Им нужно было забрать и её тоже, чтобы она не разболтала о том, что случилось у нас на складе.
– Теперь, когда она здесь… – прошептал Большой Каль, наклонившись к остальным. – Убегаем либо все вместе, либо вообще не убегаем, уговор?
– Уговор.
– Тот, кто думает только о своей шкуре, – пустое место!
И в подтверждение своих слов он плюнул в снег.
Братч подпрыгнул и отскочил в сторону.
– Э! Можно не на мои ботинки? Урод!
– Одноглазый, ты согласен?
– Не зови меня так. Конечно, согласен, что я, больной, что ли?
И, чтобы скрепить уговор, все по очереди тоже плюнули в снег.
* * *
Они ехали так ещё три дня.
По оценке Каля, умевшего ориентироваться по солнцу, двигались они на восток. Повозка катила вдали от больших дорог и селений. Считанные разы проезжали они через уединённые хуторки, где за ними увязывались лающие собаки, которых оборотни отгоняли ударами боевых тростей.
