– Зря я оставила книгу в тюрьме, – вдруг произнесла она.
– Зато ты забрала оттуда Братчи. Это важнее.
– Я её любила. Это книга госпожи Спенсер.
– Хочешь поспать здесь?
– Я не хочу спать.
– Я тоже.
– Знаешь, я, пожалуй, назову его по-другому… Пускай будет Тигром.
– А что не так с Братчи?
– Это имя мне разонравилось. Для города не подходит.
– Тигр – красивое имя.
– Правда?
Снова настала тишина, а потом Мимси спросила:
– Ты, наверное, огорчён, что твой отец уехал?
Он вздохнул.
– Наверное, я был к этому готов…
И робко добавил:
– Как думаешь, ты могла бы остаться жить с нами, когда всё это будет позади?
– Нет. Возможно… Я не знаю.
– Вернёшься на Дачу?
Мимси не ответила.
– Если не хочешь об этом говорить, давай не будем, – добавил Магнус.
– Да, давай не будем.
И они стали дожидаться утра, слушая, как в темноте неутомимо трещат будильники, подобно упрямым насекомым, точащим деревянные стены.
* * *
Великий герцог Никлас во дворце тоже не спал.
Он выпил свой вечерний стакан молока и почитал правительственные бумаги, которые обычно вгоняли его в сон.
В красной пижаме, похожей на форму гусара, с идеальным пробором, разделявшим волосы ровно посередине, он ходил, заложив руки за спину, из угла в угол по комнате, словно хотел измерить её площадь.
Завтра он вынесет приговор единственному другу, который у него когда-либо был. Но этот человек предал его и хотел убить, а ещё из-за него погиб неуклюжий толстый мальчик, на несколько дней ставший близким товарищем великому герцогу.
Из тяжёлой рамы над камином на Никласа смотрел отец, великий герцог Атаназ, в парадном мундире, увешанном орденами, с нахмуренными бровями и сурово сжатыми губами.
Никлас подумал, что жёсткий и сосредоточенный человек на протрете совсем не похож на отца. Мальчик помнил его добряком, который, несмотря на преклонный возраст, всякий раз опускался на колени в детской, когда игрушечный поезд сходил с рельс.
«Что бы он сделал на моём месте?» – снова и снова спрашивал себя мальчик.
На склоне лет, изнурённый затянувшимся царствованием и раздавленный смертью жены, старый правитель позволил коварному Краганмору втереться к нему в доверие. Он назначил его опекуном малолетнего сына, доверив судьбу великого герцога нечистому на руку интригану.
Никлас не мог винить отца за это. Но завтра ему предстоит судить человека, избавившего его от гнетущей опеки Краганмора. Своего особого советника, своего учителя и друга.
Государь сжал кулаки. Нельзя думать о личном (а он всё ещё испытывал тёплые чувства к Свену), когда на кону судьба отечества. Простить того, кто замышлял убить государя, невозможно! Это будет свидетельством его слабости, которой немедленно воспользуются враги, затаившиеся в темноте!
