Это был самый безупречный образец хореографического искусства, который мне доводилось видеть. Я не знал, что было спланировано, а что стало импровизацией. Блейк обладает уникальным талантом выдавать заранее запланированные вещи за спонтанные и наоборот.
Прозвучал звонок, и все еще хихикающая толпа рассеивается, торопливо расходясь по классам. Мы поздравляем Блейка.
– Должен признать, бро, это было потрясающе, – говорит Марс, утирая слезы. – Ты справился.
– Супер. Пять баллов, – соглашается Эли. – Я видел, Адейр снимала на камеру.
– Не забудь поговорить с ней. Мне нужно это видео, – отвечает Блейк.
Когда мы торопливо направляемся на первый урок, я замечаю, что Блейк двигается как-то странно.
– Эй, тебе больно?
– Нет, нет. – Блейк умолкает. Становится ясно, что он лишь старается казаться беспечным. – Парни, у кого-нибудь из вас случайно не найдется с собой запасных трусов, а?
* * *
– Какое роскошное здание, – восхищается Джесмин. – Словно мы в Лос-Анджелесе или что-то вроде того. Моя бывшая школа выглядела как… школа в Джексоне, штат Теннесси.
– Угу, – откликаюсь я.
– Ты совсем меня не слушал, – замечает она.
– Нет, слушал.
– Лжец.
Я глубоко вздыхаю. Ужас медленно растекается по моему телу, пурпурно-синим цветом пропитывая мозг, растворяясь в крови.
– Я думал о другом.
– О них?
Я киваю.
Ее легкая и теплая ладонь опускается мне на плечо поверх лямки от рюкзака. Я смутно осознаю, что вокруг нас снуют люди, входящие в здание, а мы стоим рядом, словно две палки, торчащие посреди бурного ручья. Я сжимаю в руках скомканный пиджак. Мне казалось, что я буду выглядеть как настоящий писатель, но теперь я вдруг понимаю, что у меня вид, словно я только что с похорон.
– По крайней мере ты не один, – говорит она. – И я тоже. И это уже что-то.
– Думаю, нам следует поторопиться. Занятия вот-вот начнутся.
– Ладно. Пойдем? – спрашивает Джесмин.
– Пойдем, – отвечаю я так, будто она предложила прогуляться по тонкому льду едва замерзшего озера.
Запах мягких моющих средств (родители учеников художественных школ могли быть настоящей занозой в заднице со своими требованиями) ударяет мне в ноздри. Нежный зеленый шалфей и кедр сменили назойливые запахи вишневого сиропа от кашля и сосновой хвои, напоминавшие запах неоновых ламп в лабораториях. Я любил этот запах, потому что он означал возможности и обещания, которые нес с собой новый учебный год. Мне нравились первые школьные дни. Когда у меня была Соусная Команда. Сейчас этот запах вызывает отчетливые воспоминания о первом дне прошлого учебного года. И от этого переполняющий меня ужас лишь усиливается.
