Мревлиев на очередном допросе спросил следователя:
— Скажите, где та зацепка, которая вывела следствие на меня?
— Главная зацепка — собака. Потом — театральный билет...
Преступник схватился за голову.
— Ведь я ее, эту тварь, купил. Потом продал Цветовой: она воров боялась. Я же отравил этого пса. А он ожил. Ожил, гад! Появился снова через полгода. Однажды напал на меня, когда собирался спалить дом.
— Почему вы вспомнили о доме, о свидетеле лишь через год?
— Что-то мне стало не по себе в последние месяцы. Решил посмотреть могилу и дом. Взглянул на могилу — сердце захолонуло: перекопанная. Значит, начади искать. Дураку понятно. А у меня две ахиллесовы пяты: собака и старик, у которого купил ее. Да в придачу — Самат Мурадов. Решил убрать их... — Преступник, как от сильной зубной боли, завыл. — Ведь в прошлом году я безболезненно все это мог проделать. Безболезненно! И жил бы на этот миллион припеваючи. Ох, дурак! А теперь — вышка. Вот уж точно: был богачом — а стал мертвецом. — Преступник причитал, как помешанный. — Вот уж поистине: затишье — хуже всякой опасности. Не надо было верить этой тишине, благополучию...
Столь откровенный цинизм не смутил Данишева, и он заметил:
— Вы, гражданин Мревлиев, сами того не зная, повторяете иезуитские принципы. Иезуиты тоже утверждали: «Затишье — опаснее и хуже всякой бури, и самый опасный враг — отсутствие врагов».
Преступник небрежно махнул рукой: дескать, что ты, молокосос, понимаешь в жизни!
Данишев задал давно мучивший его вопрос:
— Откуда вам стало известно о существовании ценностей?
Мревлиев, словно готовый к этому вопросу, быстро ответил:
— От бабки письмо осталось. Оно было адресовано тете. Писал ей богач. Владелец дома и винного завода Аршев. Он любил Анастасию Федоровну. Письмо потом перекочевало к моей бабке. Я его нашел пару лет назад.
— А что, в письме прямо сказано о ценностях? Преступник пожал плечами.
— Прямо, не прямо. Но там было написано, что бежал почти нагой. И что богатство осталось у него дома... Вот я и прикинул (я все ж вуз закончил), решил — закопаны денежки. Так оно и вышло. А эта старая скряга, как собака на сене, близко к дому не подпускала. Я б подождал, пока она околеет, да прослышал, что исполком решение принял о сносе этого дома. Задумали кинотеатр поставить. Это и толкнуло.
«Да. Образованность и знания — страшные орудия в руках жестоких, эгоистичных, безнравственных людей», — подумал Данишев и распорядился увести обвиняемого.
