В тот день на этом они и расстались.
Следователь Данишев понимал, что из двух переданных материалов дело о самоубийстве Цветовой — более сложное, и решил начать с него.
Психологически он не стал настраиваться, что это самоубийство, ибо понимал, как опасна собственная предвзятость. Хотя казалось бы просто: доказав одно — опровергается другое. Но это не всегда бывает так. Заранее отдавая предпочтение одной версии, следователь обычно мало придает значения различным мелочам по другой версии, которые в дальнейшем и оказываются ключом к раскрытию преступления. У Назипа приверженность к какой-нибудь одной версии ассоциировалась с переживаниями за любимого боксера: когда болеешь за одного боксера, больше видишь его удары, чем удары его противника. И в результате часто бывает неожиданным для себя итог этого поединка, и затем пытаешься понять: почему твой любимец потерпел поражение. И что характерно, причину ищешь не там, где следует. Так же и при расследовании уголовного дела, когда не видишь преимущества другой версии.
Назип ломал голову: с чего начать, хотя материал о смерти Цветовой изучил почти наизусть. Видимых зацепок, за что можно было бы ухватиться, не было. «Да, мое положение как у зависшего на скале альпиниста, который никак не находит, за что зацепиться, чтоб двинуться к намеченной цели», — размышлял он. Данишев попытался разработать версию об убийстве Цветовой, но она, как бумажная ладья, попавшая в воду, оказалась недолговечной. Версию подмачивали и разваливали результаты судебно-медицинской экспертизы и тот факт, что дверь в помещении, где наступила смерть Цветовой, была заперта, а ключ нашли в кармане покойницы. Отмычками, без дубликата ключа, очень трудно было открыть дверь быстро и бесшумно. К тому же Цветова всегда находилась дома.
«Кажется, все здесь, глухо, как в засмоленной бочке, — подумал Данишев. — Люди, занимавшиеся этим материалом, тоже не дураки». У следователя Вафина, который, как он уже узнал, вел это дело, большой опыт работы и зря постановлениями об отказе в возбуждении уголовного дела он не будет раскидываться. «Тут, пожалуй, все ясно, — рассматривая свой небольшой уютный кабинет, вздыхал Назип, — видимо, придется с ним согласиться. Но надо попытаться сказать и свое слово. Посмотрю-ка историю болезни Цветовой. Насколько она совпадает с результатами судебно-медицинской экспертизы?»
С этими мыслями Данишев отправился в местную поликлинику. Там он быстро отыскал историю болезни Цветовой. Оказалось, что она страдала ревматизмом сустава правой руки. В заключении же судебно-медицинской экспертизы отмечалось: припухлость в районе локтевых суставов обеих рук.
