Ну, Некит-то хотя бы промолчал, меня не сдал. Просто сказал «это не мое». А Тимик взял и сдал меня! Друг, называется. И я, такой, сижу: «Ах вы, твари!» Но делать-то уже нечего, встаю и говорю:
– Простите меня, пожалуйста, это я случайно украл, – стою за партой, голову свесил на грудь и тоже вытащил из кармана тысячу, протянул ее Валентине Ивановне, – я больше не буду.
Даже не помню, чтобы меня в тот раз наказали. Просто поговорили, и все. У нас Валентина Ивановна, я же говорю, была святой женщиной. Она никаких наказаний не признавала – сама нас пальцем не трогала и старшаков никаких не вызывала. Могла только словами. Профилактические беседы проводила, и все. А я, кстати, в тот раз даже сам не понял, зачем я брал деньги. За территорию нас тогда еще не выпускали. Если наша питалка заметит, что у меня в пакете всяких сладостей на большую сумму, чем мне выдали, все равно будет разборка. В месяц я мог купить себе что-то на 250 рублей – это карманные деньги, которые нам выдавали. И мы их тратили в один день, а потом опять месяц сидели без всего. А купил бы я, скажем, на 500, все равно это никак не прокатило бы. Мы тогда еще вместе с воспитателем в магазин ходили, все было под контролем. Поэтому я до сих пор не могу понять – на фига я тогда эти деньги взял? Разве что экстрима захотелось, острых ощущений. Больше никаких объяснений придумать не могу. Вот реально случайно, просто сработал какой-то инстинкт.
У воспитателей я больше деньги никогда не воровал. Только таскал у них всякие сыры, колбаски – в общем, еду, которую они для себя покупали и складывали в групповой на подоконнике. Но так я всегда делал.
И еще однажды спер деньги у бедной уборщицы. Она вроде на что-то копила. У нее в тумбочке, в кладовой эти деньги хранились. Приличная очень сумма, кажется, тысяч тридцать. Я не знаю, почему она их на работе держала, а не дома. Может, боялась, что муж-алкоголик найдет и все пропьет или соседи по коммуналке украдут. Но в детском доме, как выяснилось, оказалось совсем ненадежно. Уборщицу эту мы звали тетей Таней – она была у нас еще и банщицей. В будни убиралась, а по пятницам мыла нас в бане, зарабатывала, как могла. Она нормальная такая была, к нам относилась хорошо, никого не обзывала и не обижала. Но для нас она была просто обслуживающим персоналом, никаких чувств мы к ней не испытывали. И вот мы залезли с пацанами в эту кладовую, смотрим, телефон лежит. О, возьмем телефон! Потом еще порылись – увидели деньги. О, деньги! У меня лично такое чувство было, будто я клад нашел. Вот что тут деньги в кладовой просто так лежат? Значит, понятное дело, ничьи. Надо взять. В общем, забрал все – и телефон, и деньги, пошел довольный. А потом оказалось, что телефон не рабочий. Тогда зачем он мне? И про деньги я тоже посидел-подумал. Если я в прошлый раз тысячу рублей не смог сохранить, куда я с такой-то огромной суммой пойду? Накроют, и только хуже будет. Я походил по батору с этими деньгами в кармане несколько часов, почувствовал себя миллионером, а потом пошел и всю эту огромную для меня сумму на место положил. Все-таки совесть почему-то проснулась.
