Римский трибун | страница 88
После окончания коронации, трибун выступил перед собравшейся у храма многотысячной толпой. Он объявил о трех новых законах, дополнявших постановление от первого августа. Народ с ликованием одобрил декреты о запрещении иностранным государям являться в Италию с войсками, о ликвидации партий гвельфов и гибеллинов и о признании церковных крестьян свободными гражданами Рима.
Глава VIII
ТУЧИ СГУЩАЮТСЯ
Чекко Манчини окинул взглядом трибуна, Нину и Волкано, беседовавших за столом в малой гостиной Капитолийского дворца. Достав из-за пояса кожаный мешочек, он высыпал оттуда несколько десятков монет.
— «Рим — глава мира»! — беря в руки одну из монет, прочел выбитые на ней слова Волкано.
— Флорентийские мастера неплохо справляются с заказом, — улыбнулся Кола ди Риенцо. — А как серебро?
— Чеканку серебряных и золотых монет еще не начали, но скоро и ее наладим. — Художник опустился на стул рядом с племянницей.
— Петрарка пишет, — тихо произнес Кола, — при папском дворе недавно обсуждался вопрос: полезны ли для церкви мир и союз между итальянскими городами. Он не находит слов от возмущения. Даже итальянские кардиналы высказались против объединения страны. Проклятые ханжи считают полезными вражду и раскол среди христиан.
— Как же иначе, — усмехнулся старец. — Пока идет резня, воюющие наперебой обращаются к папе и кардиналам, покупая золотом их благорасположение. А когда люди живут мирно, зачем им обращаться к папе.
— Значит, признаются полезными волки, если они заставляют овец уважать пастыря! — с горечью воскликнула Нина.
— Только авиньонские святоши напрасно принимают нас за овец, — хмуро посматривая в окно, сказал трибун. — Он перевел взгляд на Волкано. — Так ты уверен, что жители Гаэты хотят присоединиться к Римской республике?
— Я был там и говорил со многими, — кивнул старик. — Весь город готов подняться против графа. Никколо Гаэтани ненавидят даже собственные вассалы. Начальник его канцелярии Анжело Малабранка перейдет на сторону римлян, как только вы пошлете войска.
— Графа Гаэтани поддерживают архиепископ и сам папа, — заметил Чекко Манчини. — Орсини и другие бароны требуют, чтобы были признаны его права.
— Мы признаем их лишь в том случае, если граф явится в Рим с повинной и присягнет в верности республике, — твердо сказал Кола. — А пока я объявлю его изменником отечества и конфискую принадлежащие ему римские владения. Папский фаворит нарушает законы и отказался драться со мной в честном бою. У нас есть все основания направить в графство Фонди войска. Мы силой заставим его подчиниться. Кстати, это будет уроком для других.
