Римский трибун | страница 52
— Король, консул, диктатор — все это титулы грандов и патрициев. Я же сын простолюдина, — возразил Кола ди Риенцо. — Если вы непременно желаете дать мне титул, то я предпочел бы называться трибуном. Такой титул народ давал защитникам своих прав и свобод.
— Многие лета Коле — народному трибуну! — дружно отозвался зал.
— Трибун! Народный трибун — вот достойное звание! — радостно восклицали участники собрания.
Кола, с минуту задумчиво слушавший восторженные возгласы, поднял руку и сказал:
— Спасибо, друзья! Я горд вашим доверием и постараюсь оправдать его.
Художник Чекко Манчини, выйдя на балкон Капитолийского дворца, сообщил собравшейся внизу толпе горожан решение генерального Совета Рима. Оно было встречено криками одобрения. Народ славил господа и Колу, своего освободителя.
День был жаркий, безоблачный. Июньское солнце стояло почти в зените. По улицам Рима медленно ехали трубач-глашатай и четверо всадников в латах. За солдатами, обливаясь потом, плелся грузный человек в голубом бархатном камзоле и в высокой шляпе с павлиньим пером. Его руки и ноги были закованы в цепи, на груди висела деревянная табличка с надписью: «Вор».
Мальчишки, приплясывая и улюлюкая, сопровождали шествие. На каждой площади и перекрестке трубач останавливал коня и, протрубив три раза, торжественно разворачивал свиток и зачитывал постановление народного собрания:
— «Все воры и мошенники, независимо от титулов и знатности рода, будут отныне подвергаться лишению гражданских прав и публичному позорному осмеянию».
Указывая на толстяка в цепях, глашатай громко объявлял:
— «Мессере Пьетро ди Агабито Колонна, бывший сенатор, осужден за участие в краже городской казны в день праздника святой троицы».
Собравшиеся вокруг римляне осыпали осужденного насмешками.
— Вор! Брюхатый вор! Подлец, как и все Колонна! — наперебой выкрикивали они.
В бывшего сенатора летели комья сухого помета и гнилые овощи. Выждав, когда запас ругательств и метательных снарядов в толпе иссякал, трубач и солдаты двигались дальше, таща за собой упиравшегося гранда.
Перед широкой каменной лестницей, соединявшей Капитолийскую площадь с главным рынком, невдалеке от Patibolo — места казни, с утра до вечера заседала избранная народом коллегия римского суда. Разбор дел велся по всем правилам с участием шести заседателей и писца, заносившего показания свидетелей. Решения суда тут же приводились в исполнение.
На черной смоляной перекладине виселицы покачивались на ветру тела казненных. Убийц, чья вина была доказана, ждало здесь заслуженное возмездие. Высокое зубчатое колесо с истерзанными останками наиболее закоренелых бандитов грозно возвышалось над крутым откосом, куда сбрасывали трупы. Палач и его помощники в масках дежурили у страшных орудий пыток.