— А? Чего? я вздрогнул, словно только что очнулся ото сна. На самом деле я дремал с открытыми глазами слушать Алену больше, чем полчаса, вообще чревато для нервной системы.
— Ты что, не слушал? тотчас возмутилась она, сильно пихнув меня в бок острым локотком. Что такое! Я битых двадцать минут рассказываю тебе о том, как мама пыталась доказать Татьяне Олеговне
Бла-бла-бла Я медленно моргнул.
— Детка, ты еще не забыла, где мы находимся? безразличным тоном поинтересовался у начавшей закипать Аленки.
Та несколько сбавила обороты, но совсем сбить благоверную с толку у меня бы ни за что не вышло.
— Влад, твой отец не при смерти, и он сам сказал, что не потерпит, если из-за этой неприятности мы отложим нашу свадьбу.
— Положим, он говорил совсем другое.
— Много ты там слушал! Семен Егорович пообещал непременно сплясать гопак на нашем вечере.
— Со сломанной ногой?
— А — Алена, наконец, заткнулась, сердито перевернув глянцевую страницу журнала «Ах, эта свадьба!..»
Тупее и бесполезнее издания я в жизни не видел.
Отец в самом деле выглядел молодцом, даже несмотря на мучавшие его постоянные боли, пару сломанных ребер и обездвиженную конечность. Я вообще не помнил, чтобы он когда-нибудь жаловался или хоть как-то давал понять окружающим о том, что ему тоже, как и всем людям, бывает довольно хреново. Сам я этому так и не научился, хотя в отце это качество безмерно уважал.
Мама, едва прознала о случившемся, устроила такой кипиш, что теперь весь медперсонал проходил мимо палаты отца едва ли не на цыпочках. Впрочем, лечащий врач, хмурый широкоплечий тип, на могучей груди которого едва сходился белый халат, под это ее влияние так и не попал. Казалось, истеричные родственники его подопечных вообще не интересовали бравого доктора; я бы не удивился, узнав, что тот их вообще не замечает. Мама немного посопротивлялась такому пренебрежительному отношению, но в конце концов признала победу за доктором. Теперь в его присутствии она удивительное дело скорбно поджимает губы и молчит, даже не задает никаких вопросов. Почти никаких.
— Ой! Какая прелесть, — Аленка вновь задергалась и принялась активно пинать меня журналом, пытаясь подсунуть мне под нос очередную глянцевую страницу с традиционно глупым содержанием. Чтобы отвязаться, я покорно опустил глаза на бумагу и едва подавил смешок благоверная искрилась лучистым восторгом, тыкая острым цветным ногтем в костлявую модель, кокетливо придерживающую корсет длинного белого платья на нулевой я специально посмотрел нет, правда, нулевой груди.
