– Я не прятала его. Я, хм… у меня нет замка, поэтому я оставила его там, чтобы никто не...
– Украл его? Думаешь, кто-то решит украсть эту штуку?
Он издал раздражающий смешок, одиночный, громкий: «Ха!» Все, кто шел в пределах пяти миль повернулись и уставились на нас.
За день мое лицо загорелось во второй раз, а было едва семь часов утра.
– Вообще-то, это классический Швинн. Знаешь, люди платят большие деньги за винтажные велосипеды как этот.
Он усмехнулся.
– Больше похоже, на что-то, что ты нашла, о, я не знаю… лежащим в мусорном бачке у дороги.
– Он не лежал в мусорном бачке, он был… – я закрыла рот. – Почему я вообще с тобой разговариваю?
– Просто по-соседски?
Я побежала вверх по лестнице, надеясь оторваться от него до входа. Но он делал по два шага за раз и бросился открывать одну из двойных стеклянных дверей для меня.
– Спасибо, – пробормотала я.
– Всегда, пожалуйста. Было две двери, и он ринулся передо мной, чтобы добраться до второй. Я сказала себе, что после этого он уйдет. Он пойдет своим путем, а я своим…
– Итак, как жизнь в Дерьмобашне на сегодняшний день?
– ГДЕ?
Я моментально пожалела о громкости моего ответа, поскольку еще дюжина человек заметила меня, разговаривающей с Лазарски. Я представила, как маленькие камеры щелкают тут и там, как папарацци.
– О чем ты говоришь? – спросил я, стараясь говорить, не шевеля губами.
– Твой дом, – сказал он. – Только не говори, что не заметила, что дом похож на гигантское дерьмо. Очень высокое.
У меня отвисла челюсть, но я была слишком ошеломлена, чтобы выдать остроумный ответ. Он абсолютно прав. Мой новый коричневый-прекоричневый дом выглядит как дерьмо. И я в нем живу.
Когда Ленни Лазарски бросил мне это в лицо, это было для меня слишком. Мои глаза начали гореть горячими слезами. Я развернулась в попытке убежать от него и направилась по коридору к моему шкафчику.
Туда, где меня ждали Уиллоу и Уинн.
– Ай-ви! Уиллоу махнула рукой, чтобы убедиться увидела ли я ее, и на случай, если я не услышала, как она прокричала мое имя своим громким голосом. Уинн поздоровалась со мной более деликатным движением пальцев и похлопыванием ресниц. Я не настолько глупа, чтобы быть одураченной их вежливостью.
– Привет.
Я продолжила идти, надеясь, что они вернутся к привычному любимому занятию – любоваться собой. Но за мной по пятам последовало топанье их каблуков. Когда я добралась до своего шкафчика, они встали по обе стороны от меня, как теннисистки, готовящиеся к удару.
