– Жаль, что так вышло…кхм… с твоим другом.
Я пожала плечами.
– Музыка была отличной, – ответила я, желая сменить тему.
Выступило такое сумасшедшее разнообразие исполнителей, но организаторы представили их так, что все прошло на одном дыхании. Все закончилось самым удивительным квартетом, спевшим номер из «Les Misérables» (Прим. фильм «Отверженные»). Аудитория поднялась на ноги, прежде чем они закончили.
Я одновременно чувствовала себя взволнованной и подавленной, желая петь также, но зная, что никогда не смогу. Молли сжала мою руку, словно почувствовав мое настроение. Но она ничего не сказала – как раз то, что мне и требовалось.
В субботу утром меня разбудила мама.
– Пора вставать. Хочу выехать через полчаса. Я приготовила тебе овсянку.
Я посмотрела на часы на письменном столе.
– Только семь. Думала, ты сказала, что они открываются в девять.
– Да, – сказала мама. – Но женщина из программы бесплатного распределения продуктов питания сказала, что очередь выстраивается с восьми. Чтобы получить хорошие продукты.
Все это мама взвалила на меня еще накануне: как «продуктовый банк» собирает и сортирует всю пожертвованную еду, а затем поставляет в пункты раздачи, которые выдают ее людям на грани голода. Мама называла их «голодающие».
– Мы не голодающие, – ответила я.
– Нет, мы нет, – мама попыталась оттереть на столе пятно, которое никак не поддавалось. – Пока нет.
Я перевернулась на кровати и застонала.
– Как думаешь, мы увидим там знакомых?
– Возможно.
Ее голос звучал так же высоко и металлически, как тогда, когда она впервые рассказала мне о переезде сюда.
Я свесила ноги на пол.
– Смогу, наконец, с этим покончить.
Мама уже отвезла папу и близнецов в папин офис, чтобы он мог поработать, пока дети поиграют с бумагорезкой. Однажды он позволил им измельчить несколько документов, и вы, наверное, подумаете, что они умерли и попали в рай. Теперь он накопил все ненужные документы, чтобы они могли уничтожить их вместо него, когда он работал в выходные. Папа даже купил бумагорезку со специальным предохранителем, чтобы они случайно не разрезали пальцы.
Мама окликнула меня, когда я одевалась.
– Надень что-нибудь, кхм…не слишком броское.
– Одеться, как бедный человек, – пробормотала я. – Поняла.
Мой запас толстовок закончился, поэтому я натянула самый скромный свитер и джинсы, что смогла найти. Вместо кожаных ботинок до колен, которые я обычно с этим носила: я надела самую старую, самую поношенную пару конверсов. Я не расчесала волосы и не накрасилась.
