Дневник стороннего наблюдателя | страница 13



Дальше больше.

Носорог-Грэйнджер ураганом пронеслась по ряду, на котором сидел Квиррел, походя заставив тюрбанное чучело чуть ли не кувыркнуться через голову, после чего подожгла мантию профессору Снейпу. Я прибалдела — и откуда у неё столько наглости? Убедившись, что профессор Снейп обратил внимание на пожар, эта нахалка невозмутимо убрала пламя и стремительно унеслась прочь, повалив Квиррела ещё раз. Поттер тем временем завершил представление и поймал снитч, приносящий команде сто пятьдесят очков, благодаря чему выиграл Гриффиндор.

Смысл произошедшего на стадионе мне не совсем понятен до сих пор. Я читала о заговорах, для которых не нужна палочка, но нужны монотонный бубнёж и зрительный контакт. Если бы оба преподавателя пытались Поттера убить, то у них бы это, несомненно, вышло задолго до того, как Грэйнджер успела бы до них добежать. Если же оба заговора были поддерживающими, то не совсем понятно, а с чего вообще вся бодяга.

Вывод один: один профессор пытался Поттера убить, а другой наоборот предотвратить убийство. Есть ещё вероятность того, что на стадионе бубнил и кто-то третий, но двоих магов мог бы переплюнуть разве что директор, которого там не было, а если бы неизвестный третий желал Поттеру смерти, то тот обязательно бы погиб. Таким образом мы получаем, что либо профессор Снейп, либо Квиррел желают Поттеру сдохнуть. Вопрос: кто? Очевидным ответом кажется Ужас Подземелий, но в таком случае Квиррел не стал бы бороться самостоятельно, а поднял бы шум и гам (по аналогии с Хэллоуином).

Либо я чего-то не понимаю (что весьма вероятно, я же не Шерлок Холмс), либо наш тюрбан не совсем тот, за кого себя выдаёт. Хотя, возможно, причиной тому моя личная неприязнь к Квиррелу.

14.11.1991.

Сегодня я родилась второй раз. После уроков я шла в библиотеку, но по дороге задумалась о возможных способах оживления портретов, и в итоге оказалась совсем не там, где планировала. Эта часть замка была мне незнакомой, а доставившая меня в неизвестное мне место лестница благополучно отчалила, стоило мне только сообразить, в чём дело. Назад дороги не было, так что пришлось идти вперёд. В конце коридор, в котором я оказалась, упёрся в массивную дверь. Мне надо было сразу сообразить, что это за место, но за прошедшие с первого сентября два с половиной месяца я как-то забыла о запретном коридоре и поджидающей там всех желающих мучительной смерти. В общем, я сунулась в дверь.

Это можно отнести к тем случаям, когда, как говорится, «очнулся уже на дереве». Тем не менее гигантскую трёхголовую собаку я каким-то чудом разглядеть успела. При этом пёс этот — не какая-нибудь брехалка, которая только лает и лает. Этот зверь рванулся в мою сторону с многозначительным молчанием Собаки Баскервилей. Я молниеносно выскочила наружу, да ещё и дверью хлопнула. В себя пришла уже у портрета Толстой Дамы.