Скорей бы, скорей бы Ноябрь, скорей увольнение. Провожу беседу о международном положении, присутствуют жены стрелков и командиров. Та же безграмотность и аполитичность. Мещанство, мещанство. Сидеть бы дома и чтоб никто и никуда не звал и не тревожил. Идут поезда на запад. Грохочет 1-я, считают пассажиры километры и часы до Москвы, а я, крепясь, сдерживаю боль.
С обеда уехал на выходной в Завитую. Там в столовой хоть по-человечески питаться можно. Дождь и слякоть. Сапоги не сапоги. В них больше дыр, чем материала. Вместе с водой, попадающей в сапоги, пропадает и здоровье.
Вызывает нач. 3-й. Душевная беседа, начавшаяся со слов: «На улице пакостно, так же и на душе».
Начали с побега Гершевича [неразборчиво] с 35-й, а перешли на меня, на мое настроение, на охоту.
— Ну, как ваше настроение?
— Плохое, т. нач.!
Объясняю о своей специальности, о взглядах на здешних командиров:
— Люди не тяготятся своей слабостью во всем, не умеют работать ни политруки, ни командиры, потому что безграмотны, а если и держится подразделение, то только за страх. Как может политрук провести художественное чтение, беседу на общеобразовательную тему и т. д., когда Бренч, Сергеев, Михайлов и многие другие малограмотные сами?
Отдохнул как будто, конечно, относительно, два дня. Забылся немного.
Нач. 3-й утешает:
— Скоро уедем, т. Чистяков!
Думаю, это скоро мы давно слышали. Удивляет меня следующее. Кажется, надо кончать пути скорей, а безалаберщины больше, чем работы.
Дни так же пусты, как пуст чистый лист бумаги. У меня как будто наступает идиотский период.
Никаких мыслей, как будто все человеческое атрофируется. Доволен тем, что кормят как-нибудь и чем-нибудь, спишь, лаются на тебя и ничего больше. Это же почти животное, а не человек.
Политрук продолжает жить где-то и делать что-то. Работает по какому-то заданию парткома, а своя непосредственная работа? Спрашиваю:
— Будешь переезжать во взвод?
Отвечает:
— Нет, чего переезжать из-за месяца.
По приказу нач. отд. 423 на ф-гах устанавливаются разные премии, а для стр. з/к? Нет! По охране, видите ли, лимитов нет и пр. Стрелки зарплату не получали два м-ца, курить нечего. Поневоле будешь просить у путеармейцев. Прошел на подконвойную 35-ю и обратно 32 километра, провел беседу о конце стройки, проверил знания.
Еле плетешься, а за что, спрашивается, что, много платят, есть заинтересованность? Нет ни черта. Пробыл сутки Бренч, ни занятий, ни беседы не провел. Вот работа.
