Вот только пришел я сюда рассказать обо всем плохом, что делал Хозяин, о том плохом, которое он приказывал делать мне. А значит, он плохой человек и его накажут. И это правильно. Так говорят и адвокат Аслан, и адвокат Кахнер, и Эллен Асанто, и доктор Теа де Сехос.
Вот только Хозяину все равно. Я уже ему не подчинился, я был Плохим Псом, даже делая хорошие вещи.
Вот только… Вою.
– Рекс, – говорит Хозяин, глядя мне в глаза. – Я вижу, тебе все это не нравится. Ты Хороший Пес, Рекс.
Мой чип обратной связи соглашается с ним, и я счастлив.
– Рекс, ты не должен ничего говорить, если не хочешь.
Другие люди напоминают Хозяину, что он собирался сказать не это, но он не обращает на них внимания. Его волную только я.
– Я знаю, Рекс, ты поступишь правильно.
А потом ему велят сесть и замолчать, и судья объявляет, что «свидетель допущен» – это означает, я могу говорить.
Адвокат Арнак задает вопросы. Он показывает мне фотографии разных мест в Кампече – тех, где я дрался с врагами. Он называет даты, соответствующие записям в моей базе данных. Он спрашивает, что мне приказывали делать и что я делал. Все умолкают в ожидании моего ответа. Они слушают, направив на меня записывающие устройства.
Хозяин смотрит на меня.
Я дрожу. Я Плохой Пес. Хозяин – плохой человек, но он Хозяин. У меня только один Хозяин. Я не послушался его в Кампече. Я знаю, что поступил правильно, но теперь он прямо передо мной, и я растерян.
– Прости, Хозяин, – выдавливаю я.
– Ничего страшного, Рекс.
Ему не разрешают говорить, но этих слов вполне достаточно.
Адвокат Арнак повторяет вопросы и начинает сердиться. Я перевожу взгляд с него на Хозяина и обратно.
– Пожалуйста, – говорю я им, потупив голову, – прошу вас, не заставляйте меня. Я не хочу. Пожалуйста. Хозяин, я не могу.
Арнак злится все больше. У него был четкий план, как все пройдет. Я тренировался с адвокатом Кахнером. Я ключевой свидетель и вместе с Хозяином совершал плохие поступки. Я инструмент, с помощью которого Хозяин совершал эти поступки. С какой стороны ни посмотри, я – Плохой Пес.
– Прошу вас, – скулю я, а Арнак сердито кричит на меня, наклоняясь ближе.
Я мог бы схватить его зубами, но лишь сильнее съеживаюсь, дрожу и скулю. Он поднимает руку, чтобы меня ударить, но вспоминает, что он все-таки адвокат, а адвокаты так не делают.
Я чувствую себя опустошенным. Я снова все испортил. Никогда у меня не получается как надо.
– Простите, – повторяю я снова и снова, и они наконец сдаются, меня выводят люди с оружием.
