Мы о многом разговариваем. Например о том, что делали раньше и почему нас здесь заперли. Мы говорим о боях или о местах, где жили. Иногда о хозяевах. У всех были хозяева. И мы по ним скучаем. Никто из нас не понимает, почему хозяева отправили нас сюда. Наверное, все мы Плохие Псы.
Это не совсем так. Я кое-что понимаю. Я понимаю, что был Плохим Псом. А все потому, что пытался стать Хорошим Псом, но не так, как хотел Хозяин. Я заслуживаю такого наказания.
Больше всего люди боятся, когда мы разговариваем, а не кричим и лаем. Я этого не понимаю. Говорить – это так по-человечески, почему же мы становимся страшнее, когда больше похожи на людей, чем на псов?
Когда мы разминаемся, то часто деремся. Сегодня я выхожу, и один большой пес тыкается в меня лбом и пытается сбить с ног.
– Это вы виноваты, военные псы! – рявкает он. – Я был Хорошим Псом у прекрасной хозяйки. Везде с ней ходил. Оберегал ее. А теперь заперт в клетке из-за вас, плохих псов-солдат. Вы убивали людей на войне, а теперь все мы в клетке!
Технический кампус Корнеллского университета, находится на острове Рузвельта в Ист-Ривер. В настоящее время строительство еще не закончено.
Все это я знаю и без него, и потому мы деремся. Хотя он крупнее, а мои раны еще ноют, я быстрее и опытнее. Я отрываю ему ухо, хватаю за холку и треплю, пока люди не стреляют в меня, наполняя болью.
В своей клетке я открываю канал связи, как раньше, когда слушал голоса отряда. Я скучаю по Патоке. Я скучаю по Дракону и Рой, но их больше нет. Мои мысли о них наполнены печалью. Я был плохим командиром и Плохим Псом.
Сидя в клетке, я возвращаюсь к воспоминаниям о них. Как Патока велела довериться ей. Как Дракон ловил рыбу. Как прощалась Рой.
В коридоре между клетками появляются люди. Их много, и у всех электрошокеры, они останавливаются перед моей клеткой. У них есть путы, которые удержат даже меня.
Я думаю, что меня решили наказать за драку, и это справедливо. Они велят мне выйти, и я подчиняюсь. Они меня ненавидят и боятся, но теперь у меня нет других хозяев.
Когда путы на мне, а челюсти стянул намордник, один человек осмеливается ткнуть меня палкой в бок.
– Сегодня для тебя специальное обращение, Хатико, – говорит он. – С тобой хочет поговорить адвокат.
И вот я сижу перед Керамом Джоном Асланом. Я расстроен и пытаюсь догадаться, что это все значит.
Аслан называет себя адвокатом, но кто это? База данных выдает неполный и непонятный ответ. Хотя вроде беспокоиться не о чем. Я просматриваю все ссылки и выясняю – адвокаты защищают интеллектуальную собственность в моей конструкции. В базе данных есть предупреждение об опасности для адвокатов в случае разрозненных сведений. И ничего не понимаю, но адвокаты выглядят пугающе. Я не боюсь Аслана. Я не чую его запаха через перегородку, но вижу его страх передо мной в мельчайших движениях.
